Королева вздохнула.

— Тогда поезжай в Яруск. Там ты должна встретиться с генералом Эльге Ламсом. Действуй по его указаниям. Мне же больше нечего тебе сказать, — она отвернулась. — Отправляйся немедленно и… — над нами повисла пауза, словно королева подыскивала нужные слова. Когда она продолжила говорить, голос её дрожал, — возвращайся…

Она по-прежнему стояла ко мне спиной, руки были прижаты к лицу, а плечи вздрагивали.

Я молча поклонилась и, развернувшись, быстрым шагом направилась к потайному выходу. В горле стоял ком, а на сердце давил камень.

Изменить внешность до неузнаваемости особого труда не составило. Привычно распушенные по плечам золотисто-русые волосы стянулись в высокий пук на затылке, на веки лег толстый слой сажи, а губы расплылись красной помадой. Два-три круговых движения свеклой и на щеках — яркий румянец. Не очень ровно, но зато эффектно. Посмотрев в зеркало, я увидела милую дурнушку из приличного дома. Хотелось взглянуть на того, кто узнал бы меня в этом образе. Если не считать шуршащие и сковывающие движения платья, то я вполне была готова к путешествию. Привычные брюки и кое-что из верхней одежды сложила в дорожную сумку. Меч пришлось оставить — не пристало девушке из хорошей семьи разгуливать со столь серьезным оружием. Но отказаться от узкого боевого ножа было бы верхом неблагоразумия. Его я прицепила к неширокому поясу, скрытому под надетой поверх платья туникой. Чехол с десятком метательных стрелок крепко затянула на лодыжке.

Задворками выйдя на рыночную площадь, я прямиком направилась к конному ряду. Слава богу, в торговой суете до меня никому не было дела: торговцы орали, нахваливая товар, покупатели галдели и, столь же громко кричали, возмущаясь что их пытаются обжулить. Меж теми и другими сновали вездесущие мальчишки, добрая половина которых успешно трудилась на воровскую гильдию. Я давно предлагала королеве переловить всех воров, а мальчишек-подручных отправить на перевоспитание…

…Королева хмуро улыбалась.

— Авель, политика слишком тонкая и сложная наука, — поясняла она, — чтобы вот так запросто предпринимать столь решительные шаги. Воры — неотъемлемая часть общества. Ты даже не представляешь, сколько народу кормится вокруг этих нарушителей закона. Если мы устраним хотя бы половину из них, то на плечи казны лягут заботы о тысячах обездоленных и нищих, по городу прокатится волна голодных бунтов. Тебе кажется, что воры наносят ущерб и страдания простым людям? Тебе жаль прозябающих в нищете? Запомни, ни один уважающий себя вор не станет гоняться за кошельком, в котором нет и десяти монет. Настоящий вор никогда не опуститься до того, чтобы украсть последнюю денежку у старой женщины или неимущего. Член воровской гильдии — это не та мелкая жуликоватая шушера, шастающая по площадям в поисках любой поживы. Они — воры — всего лишь перераспределяют ценности, имеющиеся в обществе, забирая у одних и отдавая другим. Что дурного в том, чтобы наказать беспечного зазнавшегося купца, похваляющегося заморским товаром или сбить спесь с молодой женушки фабриканта? Это наука жизни, а наука стоит дорого. На каждого вора работают десятки людей: от вихрастых мальчишек до убелённых сединами ветеранов, от нищих, просящих подаяния, до богатых лавочников, имеющих не по одному десятку слуг. Нет, Авель, мы не будем искоренять это зло, пусть даже законы и требуют этого.

— Но мы же время от времени отправляем на рудники пойманных воров. Мы даже казним их!

— Да, мы делаем это, — в голосе королевы не было ни тени смущения.

— Но ты только что говорила… — я растерялась.

— Да, мы делаем это, — повторила она, — мы делаем это, чтобы они не «зарывались», чтобы чувствовали на чьей стороне сила, чтобы не смели даже подумать о том, что можно позволить себе большее…

Разговор состоялся давно, но странный осадок на душе и пустота на сердце остались.