В переднем окне он заметил движение. Мелькнуло какое-то цветное пятно. На него смотрела женщина, полускрытая отражением облаков в оконном стекле. Потом в доме послышались шаги.

Еще только девять часов, а он обошел уже двенадцать домов. Гаррет знал, что лучше начать пораньше. Лучше застать людей дома до того, как они отправятся на работу.

Он подумал, что ему скоро до смерти надоест этот обход. Опросить жильцов всех домов и квартир в студенческом городке? Опросить каждого жителя? Что это может дать?

Сандуски, мужчина с детским личиком, он же начальник подразделения ФБР, сказал, что результаты опроса могут удивить Гаррета. Гаррету не нравились манеры этого типа. Обнимает тебя за плечи и разговаривает с тобой, как с шестилетним ребенком. Свысока. А сколько ему лет, кстати сказать? Со своими гладкими белыми щечками и детскими голубыми глазками он выглядит лет на четырнадцать.

И с каких это пор ФБР стало таким милым и обходительным? «Может быть он голубой? И питает слабость к крупным черным полицейским?» – усмехнулся Гаррет.

Нет. Он просто высокомерный сукин сын. Очень высокого мнения о себе. Как же, он агент ФБР, а не какой-нибудь полицейский студенческого городка, который даже не может снять отпечатки пальцев с трупа, разорванного на части.

«Ну, по крайней мере мне не надо сидеть в участке», – подумал Гаррет. Поэтому, когда ребята из ФБР отправили его на обход домов, он обрадовался. «По крайней мере похожу по свежему воздуху, все лучше чем сидеть на месте, в этой душной комнате и смотреть, как этот клоун Вальтер обсыпает сахарной пудрой свою рубашку, съедая булочку за булочкой».

Нет, что ни говори, хорошо побыть на открытом воздухе, походить от дома к дому, практически ничего не делая. Есть время подумать. Подумать о жизни. И об этих убийствах.

Энджел не стала над ним смеяться, когда он рассказал ей свою теорию о том, что эти убийства совершены не человеком, а монстром. Но он заметил сомнение в ее зеленых глазах. Сомнение и озабоченность. Неужели она сомневается, что я в здравом уме?

Ну, а почему бы ей не сомневаться?

Он сам не свой с тех пор, как увидел первый труп. Ту бедную девушку со снятым скальпом, с волосами, валявшимися на траве, с порванными кровеносными сосудами, вываливавшимися из ее черепа, словно сморщенные змеи.

С тех пор Гаррет сильно изменился. Он теперь по-другому смотрел на людей. Он уже не мог смотреть на человека и не думать о его черепе и венах, о том, как этот человек может выглядеть без скальпа, сорванного одним движением.

Это сумасшествие? Возможно.

Но что нормального в этих убийствах? И как может этот убийца не быть монстром?

Гаррет услышал, как щелкнул замок. Наружная дверь начала открываться. Он ожидал удивленных взглядов, испуганного выражения лица. Люди всегда пугаются, видя у своих дверей полицейского. Ему приходится сообщать плохие новости.

На Гаррета смотрел темноволосый мужчина, которому явно было больше тридцати, но меньше сорока лет. В коричневом джемпере и белой рубашке, похожий на преподавателя. Гаррет заметил в его глазах удивление. И страх? В последнем Гаррет не был уверен.

– Доброе утро, чем могу помочь? – у мужчины приятный голос, гладкая речь, легкий иностранный акцент.

– Профессор О'Коннор?

– Да, – мужчина, прищурясь, смотрел на Гаррета.

– Ваша жена недавно заходила поговорить со мной. Относительно убийства Чипа Уитни.

– Да, я знаю. Сара была ужасно расстроена. И я, конечно, тоже.

– Вы знали его? – спросил Гаррет, доставая блокнот.

– Нет, сам я не знал. Только косвенно. Я был расстроен из-за Сары, – он откинул назад темные волосы.