— Приговор не может остаться тайной, так как сам султан приказал арестовать пророчицу, — отвечал Сади.

— Казнь должна быть совершена палачом Будимиром.

— Что если нам навести у него справки?

— Это ни к чему не привело бы, — отвечал Гассан, — мой совет — расположить в нашу пользу принцессу и поручить ей розыски.

— Я последую твоему совету, — отвечал Сади, который был очень рад представившемуся ему случаю посетить Рошану, — я отправлюсь к принцессе и не сомневаюсь, что она окончательно перейдет на нашу сторону.

— Я поручаю тебе все это дело, — заключил Гассан, — ты знаешь, что зависит от успеха твоего визита к принцессе! Я же возвращаюсь в Беглербег.

— Я провожу тебя до дворца принцессы, — сказал Сади и вслед за тем вместе с Гассаном вышел из дома.

У дворца Рошаны они расстались Сади отправился во дворец, и так как благодаря перстню он имел во всякое время доступ к принцессе, к тому же вся прислуга уже знала его, он немедленно был принят и проведен в гостиную. Грека он не видел в комнатах. Теперь только по-настоящему вспыхнула в нем ненависть к Лаццаро. То, что он в зале мечети угрожал Реции, этого Сади не знал. Он представлял его неприятное лицо и знал теперь, что грек неизвестно с какой целью занимался тайным шпионажем за ним и за своей госпожой и, вероятно, был подкуплен Мансуром. Во всяком случае, он твердо решил устранить этого опасного негодяя, если бы даже принцесса и имела к нему большое доверие. Он никогда еще не обращался к ней ни с какой просьбой, и эту она должна была непременно исполнить.

Рошана была удивлена и обрадована приходом Сади и велела Эсме провести его в будуар. Она наслаждалась воспоминаниями о минувшей чудной ночи, когда вошел Сади, ее возлюбленный.

Принцесса отпустила служанок и порывисто протянула ему руки.

— Благодарю, что пришел, — воскликнула она, и глаза ее сияли радостью, — милости просим.

— Ты так любезно встречаешь меня, принцесса, — отвечал Сади, — меня какой-то неодолимой силой влечет к тебе, точно ты владеешь всесильными чарами. Я не могу жить без тебя, не могу не лежать у твоих ног, не говорить, что я принадлежу тебе.

— Мне кажется, я вижу облако на твоем челе, — обратилась принцесса к молодому человеку.

В это время за портьерой показалась и тотчас исчезла голова Лаццаро.

— От твоего взгляда, принцесса, не ускользнет ничто! — отвечал Сади.

— Ибо в нем светится любовь, Сади. Не скрывай от меня ничего!

— Я вчера рассказывал тебе о планах Мансура, о его вражде и о пророчице, — сказал Сади, и голова грека снова показалась из-за портьеры.

— Ты дала мне попять, что не будешь против нас! Теперь случилось нечто для нас очень важное. Пророчица, единственная свидетельница против Мансура и его планов, увезена нм, и никто не знает, куда она девалась.

— Что же может из этого произойти?

— Наше падение.

— Этого быть не должно!

— Если ты будешь нашей союзницей, принцесса, то мы победим!

— В этой борьбе интриг вы нуждаетесь в помощи женщины, — сказала, улыбаясь, принцесса, — впрочем, ты прав, Сади, в таких случаях необходима хитрость и помощь женщины. Вы хотите узнать, куда отвезена пророчица ночью?

— От этого зависит все, принцесса!

— С этой минуты я ваша союзница, Сади! — воскликнула принцесса и протянула молодому паше свою руку. — Я перехожу на вашу сторону.

— Благодарю за это новое доказательство твоей милости и доброты! Ты объявляешь себя нашей союзницей, теперь я не сомневаюсь в нашей победе! — отвечал Сади, страстно целуя протянутую ему руку.