— Вы узнаете это, — обещала Рошана. В это время голова грека снова исчезла за портьерой. — Я съезжу к Мансуру и постараюсь разузнать обо всем.

— Только, пожалуйста, будь осторожнее, принцесса, берегись обмана, берегись шпионажа здесь, в твоем дворце.

— В моем дворце? — сказала, вспыхнув, Рошана. — Ты думаешь я в нем не в безопасности?

— Боюсь, что так! У тебя есть слуга, которому ты доверяешь, — продолжал Сади, — но, мне кажется, он не заслуживает твоего доверия.

— Кто? Лаццаро?

— Да.

— Я ни разу не замечала за ним ничего дурного.

— Тем не менее обрати внимание на мое предостережение, твой слуга в союзе с Мансуром и передает ему все планы. Доказательство этого у нас в руках!

— Какое доказательство?

— Султанша Валиде после разговора с Гассаном поручила своему камергеру взять Сирру из караульни кавассов и доставить к ней во дворец. Но его по дороге догнал твой слуга и сообщил, что султанша велела вернуть его, чтобы дать ему еще кое-какие приказания. Керим-паша действительно вернулся и отправился к султанше, но оказалось, что все это была ложь и что султанша не поручала греку ничего подобного. Все это было придумано с целью дать Мансуру время захватить пророчицу.

— От Лаццаро я менее всего ожидала измены!

— Очень жаль, принцесса, что приходится разочаровывать тебя в слуге, которого ты удостаивала своим неограниченным доверием, однако лучше тебе теперь же утратить веру в него, чем дойти до этого горьким опытом.

— Ты прав, Сади, — сказала Рошана, — он — орудие Мансура-эфенди, его шпион.

— Такие слуги, служащие двум господам, всегда опасны.

— Он уже более не слуга мне, пусть служит тому, ради кого он обманул мое доверие, — гневно возразила Рошана и взялась за колокольчик.

— Не горячись, принцесса, — тихо сказал Сади.

— Он должен немедленно оставить мой дворец! — решила принцесса и позвонила.

Вошла Эсма.

— Позови ко мне Лаццаро и вели подавать карету! — приказала Рошана.

Служанка удалилась.

— Я хочу сейчас же поехать в развалины к Мансуру и разузнать о местопребывании пророчицы, — обратилась принцесса к Сади, — сегодня вечером приходи ко мне за ответом.

Эсма вернулась с докладом, что Лаццаро во дворце нет. Караульные внизу в галерее утверждали, что он только что вышел из дворца.

— Я не давала ему никаких приказаний! — гневно воскликнула принцесса. — Он — неверный слуга! Передай караульным, что я приказываю им больше не впускать Лаццаро ко мне во дворец! Я не хочу его больше видеть!

— Так ему отказано? — вскричала Эсма, сильно удивленная этой неожиданной отставкой Лаццаро, который столько времени повелевал остальными слугами и служанками.

— Да. Пусть он не осмеливается больше показываться мне на глаза! — сказала Рошана. — Двери моего дома закрыты для него! Пойдем, Сади-паша, проводи меня до кареты.

Отличия, выпавшие на долю молодому паше, ясно показывали всем, что принцесса любила его и не хотела больше скрывать своего намерения отдать ему свою руку. Прислуга тотчас же смекнула, что отставка грека, этого столько времени полновластного слуги, ненавистного всем, была сделана по внушению молодого паши, и все слуги были ему за это очень благодарны. Вообще, вся прислуга Рошаны очень любила Сади и радовалась его предстоящему браку с их госпожой.