|
Вот почему я не сомневаюсь, что именно так тебя и зовут. Но тогда при чем тут Макгрегор? Я же просил говорить только правду! Она обреченно вздохнула. Ну почему она сразу не придумала себе такое имя, которое не вызывало бы подозрений? Меньше всего на свете ей хотелось говорить правду. Кто знает, что на уме у этого странного барона. Вдруг он возьмет да и вернет ее прямо к отчиму! – Мне нужно ехать! Грей ясно услышал отчаяние в ее слабом голосе. – Замечательная идея, – процедил он сквозь зубы. – Как только твои вещи просохнут, я отвезу тебя в Лондон и сдам теткам с рук на руки. Не сомневаюсь, что после этого они с охотой расскажут мне все, что я пожелаю узнать, а заодно сами разберутся в твоих выходках. Правда, до сих пор им этого не удавалось, и поэтому мне их искренне жаль, вот и все. – Тетушки – чудесные старушки! Они сделают все, чтобы меня защитить, и уж точно не станут вам ничего рассказывать! – Ладно, это мы еще посмотрим. Между прочим, я тоже продрог до костей. – Устав препираться, Грей устроился рядом с девушкой и принялся нагребать на себя сверху солому. – Вчера вечером я вернулся домой, мечтая пропустить стаканчик бренди и улечься в постель, чтобы во сне увидеть что нибудь приятное, а теперь вместо этого должен мерзнуть в куче гнилой соломы. И все из за тебя! Он с отвращением покосился на свою соседку и только тут заметил, что она беспрерывно чешется. – Вот дьявол! Из за этой проклятой соломы ты, того и гляди, сдерешь с себя всю кожу! Неохотно поднявшись, он скинул с девушки солому и принялся затягивать ворот ее сорочки, при этом ненароком скользнув пальцами по ее груди. Она так и обмерла от ужаса. – Ох, ради всего святого, не дергайся! Я не какой нибудь чертов насильник! – Перестаньте чертыхаться. – Любой зачертыхается, если его заставить валяться на соломе в заброшенной развалюхе, да еще при этом терпеть общество девицы по имени Уинифред Леверинг! Лучше лежи и не дергайся. Повозившись еще немного, Грей наконец с удовлетворением оглядел результат своей работы. – Вот, теперь ты укрыта как надо. Ну и видок у тебя… Он расстроенно нахмурился, осторожно пощупал ссадину у нее на виске и помрачнел еще больше. – Не люблю, когда женщины ходят в синяках. Честно говоря, просто ненавижу. – Он нагреб еще один ворох соломы и улегся рядом. – А у вас было много любовниц? Вы так ловко управились с застежкой на моей сорочке, как будто проделываете это каждый день. – Я всегда готов оказать женщине маленькую услугу. Отлично помню, как расстегнул женскую сорочку в первый раз. Все вышло быстро и ловко, не хуже, чем сейчас. Его речь звучала спокойно и рассудительно, однако Джек не могла ни в чем быть уверена до конца. Те двое мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело прежде, вовсе не напоминали порядочных джентльменов и никогда не внимали голосу рассудка и чести. – Может быть, – нерешительно начала она, – вы просто отвезете меня обратно в Лондон? Там я отлежусь и приду в себя. Тетушек я сумею убедить, что ничего страшного не произошло, и мы просто забудем обо всем, ладно? – А как только ты встанешь на ноги, то снова постараешься украсть у меня лошадь, так? Увы, он был прав… – Даже не пытайся мне врать, у тебя это все равно не выйдет. А теперь слушай: я уверен, что в твоих же интересах говорить только правду и предоставить мне решать, что делать дальше. Ответом Грею было гробовое молчание. – Что ж, отлично. Тогда расскажи, что ты знаешь про сэра Генри Уоллеса Стэнфорда. Барон приподнялся на локте, чтобы заглянуть в скрытое под соломой лицо, и ничуть не удивился, увидев, что девушка замерла, крепко зажмурив глаза. |
