|
– Что ж, отлично. Тогда расскажи, что ты знаешь про сэра Генри Уоллеса Стэнфорда. Барон приподнялся на локте, чтобы заглянуть в скрытое под соломой лицо, и ничуть не удивился, увидев, что девушка замерла, крепко зажмурив глаза. – Ну что же ты, выкладывай, не стесняйся. – Он очень нехороший человек. – Это я и сам знаю. Даже Куинси и тот все понял с первого взгляда. Сэр Генри уже приходил и справлялся о тебе. – О Господи! Что он вам сказал? – Что явился в Лондон по своим делам и решил проведать милых тетушек. А потом стал выспрашивать, нет ли с ними некоей юной особы… – А вы – что вы ответили? – Вряд ли лакея Джека можно было считать юной особой. Я ответил «нет». Не думаю, что он поверил, но так или иначе, ему ничего не оставалось, как только убраться восвояси. – Грей приподнялся на локте и стал выбирать солому из светлых спутанных волос девушки. – Ты уверяешь, будто никогда прежде не видела голую мужскую грудь, и из этого я могу заключить, что сэр Генри не является твоим мужем. Она лишь застонала в ответ. – Нет так нет. Значит, он твой отец? – Мой папа давно умер! И вообще, нам нужно поскорее вернуться в Лондон, а то Матильда и Мод сойдут с ума от беспокойства. – Ладно, всему свое время. А пока, поскольку мы оба укрыты соломой, я полагаю, что могу снять штаны. Барон приподнялся, расстегнул брюки и, стянув их, снова улегся. Колкие стебли мигом вонзились в места, не подвергавшиеся столь жестокому обращению с тех времен, когда ему было пятнадцать и он занимался любовью с очаровательной Флоренс Доббинс на песке среди дюн в Торки. – Ну, как ты теперь себя чувствуешь? – решив не обращать внимания на неприятные ощущения, произнес он. – Если день будет солнечным, наша одежда высохнет уже через пару часов. – Теперь мне хорошо… Услышав странные нотки в ее голосе, Грей заглянул девушке в лицо и только тут обнаружил, что оно все мокрое от слез. Глава 6 Не раздумывая, барон разворошил солому и привлек беглянку к себе. Ее легкое тело так и обдало его жаром – это казалось тем более удивительным, что совсем недавно она дрожала от холода. Грей почувствовал, как она напряглась в его объятиях, словно девственница, угодившая в публичный дом. Впрочем, чего еще ему следовало ожидать? Он обнял ее еще крепче, так что щека девушки оказалась прижатой к его плечу. Разумеется, Грей не мог не заметить, какая нежная у нее кожа. Он осторожно погладил светлые волосы. – Нечего реветь. Ты сама виновата в том, что мы оказались в таком идиотском положении. – А зачем вы гнались за мной? Неужели нельзя было просто позволить мне ненадолго взять у вас Дурбана? Я бы обязательно его вернула. Грею тут же захотелось надрать ей уши, но он кое как сдержался и лишь чертыхнулся в очередной раз. – Моя мама никому не позволяла ругаться. Однажды в детстве я сказала «проклятие», и меня за это заставили съесть целую тарелку репы без соли и без масла. После этого я возненавидела репу на всю оставшуюся жизнь. – Репа, вот как? Ну что ж, во всяком случае, это не так ужасно, как рот, вымытый с мылом. Насколько мне известно, таким образом детей чаще всего наказывают за ругательства. Похоже, ты уже согрелась, да и я тоже. Остается только дождаться, пока высохнет наша одежда. – А что потом? – Потом мы вернемся в Лондон. – Кажется, вы не такой уж страшный, – сказала Джек и отчего то вздохнула. – Я о вас знаю только со слов тетушек, а они и сами не уверены, хороший вы человек или негодяй. |
