Ева Лотта по-прежнему идет, чуть замедляя шаг. Спешить ей особенно некуда, и, пожалуй, лучше, если этот парень погасит свои векселя и тишине и покое прежде, чем она заберет Великого Мумрика. В ожидании она заходит ненадолго в Господскую усадьбу и пытается сориентироваться во всех здешних тайниках. Господская усадьба, возможно, снова вскоре станет ареной военных действий, и тогда не мешает знать каждый уголок.

Она выглядывает из окна. О! За домом все небо черное. Солнце скрылось, а издали доносится угрожающий грохот. У Прерии со всех сторон такой жуткий и пустынный вид! Надо спешить! Быстрее забрать Великого Мумрика и уходить отсюда! И она выбегает в дверь, она бежит во всю прыть, бежит по тропке, пересекающей орешник, и непрерывно слышит угрожающие раскаты грома… Она бежит дальше, бежит… о нет, внезапно она останавливается в растерянности. Она влетает прямо в объятия кого-то, кто идет по тропке ей навстречу и так же торопится, как и она. Сначала она видит только темно-зеленые габардиновые брюки и белую рубашку, но потом поднимает глаза и видит его лицо. О, какое у него лицо – такое бледное, такое искаженное страхом! Неужели взрослый парень так боится грозы? Ева Лотта испытывает почти сострадание к нему.

Но, похоже, Ева Лотта его совсем не интересует. Он бросил на нее быстрый взгляд, а вид у него при этом испуганный и вместе с тем – злой. И вот он снова торопится пройти мимо девочки по узкой тропке…

Ева Лотта терпеть не может, когда на нее так смотрят… словно на какую-то гадость. Она привыкла, что при встрече с ней лица людей озаряются светом. И она не желает, чтобы этот парень испарился, не отметив каким-то образом для себя, что она – особа дружелюбно настроенная и хочет, чтобы с ней соответственно обращались.

– Вы не знаете, который час? – вежливо спрашивает она. Ей просто надо что-то сказать, продемонстрировать, что они ведь, во всяком случае, люди цивилизованные, хотя их и угораздило столкнуться в кустах.

Парень вздрагивает и неохотно останавливается. Сперва, похоже, он и не думает отвечать на вопрос, но в конце концов он смотрит на ручные часы и невнятно бормочет:

– Без четверти два.

Затем бросается бежать. Ева Лотта глядит ему вслед. Она видит, что целая кипа бумаг торчит из кармана его брюк. Его единственных зеленых габардиновых брюк.

И вот он исчезает. Но на тропке остается белая мятая бумажка, потерянная им в спешке.

Ева Лотта поднимает ее и с любопытством рассматривает. «Вексель» – озаглавлена эта бумажка. Вот, значит, как выглядят эти векселя! Хо-хо – ну и ну! Есть из-за чего подымать шум.

И вдруг раздается грохот, ужасающий грохот. Ева Лотта подпрыгивает от испуга. Вообще-то она не боится грозы, но как раз теперь, именно теперь, в Прерии!… Внезапно все кажется ей таким неуютным. Как темно здесь, среди кустов. Даже в самом воздухе витает нечто зловещее и ужасное. О, если бы очутиться вдруг дома. Надо спешить, спешить изо всех сил!

Но сначала надо взять Великого Мумрика! Воительница ордена Белой Розы выполняет свой долг до конца, даже если сердце уходит в пятки. Всего лишь несколько шагов отделяет ее от того валуна. Миновать бы только кусты. Ева Лотта бежит во всю прыть…

Сначала с ее губ срывается нечто, похожее на стон. Она молча застывает на месте и тихонько всхлипывает. Быть может, о, быть может, ей это только снится! Быть может, быть может… Возле валуна вовсе ничего не лежит… вовсе никто не лежит, скрючившись…

Закрыв лицо руками, она поворачивается и бежит, а из горла ее вылетают какие-то странные, ужасные звуки.