— Какими судьбами! — воскликнула мадам таким тоном, точно хотела сказать: «Зачем вы ходите в бары?» Она помогла ему освободиться от свёртков. На некоторых обёрточная бумага отсырела и полопалась. — Запасаетесь провизией на Новый год?

— Приходится. У меня жена в больнице.

Засветло в баре пустынно. Публика обычно собирается поближе к вечеру, после банкетов — догуливать.

Аримура огляделся по сторонам: без посетителей, без девушек бар походил на макет для павильонных киносъёмок.

Мадам принесла виски, сыр и села рядом с Аримурой. Было похоже, что она не клиента обслуживает, а, как добрая жена, заботливо ухаживает за пришедшим с работы усталым мужем.

— И давно ваша супруга болеет?

— Почти полгода.

— Тогда… — начала было хозяйка и тут же смолкла.

Аримура отпил виски, закусил сыром. Ну вот, дожил до седых волос, а не умеешь обращаться с женщинами, как другие мужчины. Он чувствовал себя мальчишкой, попавшим во «взрослую» компанию.

Помолчали.

— А вы со мной не выпьете? — спросил он наконец.

— Спасибо. Пожалуй, выпью, — она велела бою принести бутылку «энесси». — Выпьем за наше знакомство.

Разговор не вязался. Минут через сорок Аримура поднялся из-за стола. Вряд ли среди клиентов бара найдётся ещё один такой недотёпа, усмехнулся он про себя.

Падал мелкий снежок. Узкую мостовую Ниси-гинза запрудили машины. Мадам, вышедшая вместе с ним, проводить, взглянула на него в упор и сказала:

— Послезавтра последнее воскресенье в этом году. Не поведёте ли вы меня куда-нибудь? С обеда я буду свободна.

Аримура не понимал, зачем он понадобился женщине из бара. Что это — сервис, чтобы сделать его постоянным клиентом? Глупости, женщине с Гинзы достаточно беглого взгляда, чтобы оценить платёжеспособность какого-то управляющего отделом фирмы.

Может быть, она пошутила?

Нет, не похоже, лицо у неё было серьёзное.

У него никогда ещё не было романа: удивительно, как быстро он согласился встретиться с этой женщиной из бара. Но в душе он радовался — впервые в жизни ему представился случай завести интрижку.

«Бол-ван!» — сказал он себе.

Соитиро играл с собакой в саду. «Подумай, в твоём-то возрасте! В сорок лет! Ты что, забыл: у тебя же семья!»

— Па! — донёсся из сада голос сына. — Как ты думаешь, мою шкатулку уже починили?

В магазине в самом деле обещали на воскресенье.

— Па, пойдём за ней? Ты меня возьмёшь с собой?

Аримура смутился. Он всегда брал сына с собой, особенно теперь, во время болезни жены. Тем более в воскресенье — единственный свободный день.

— Ты когда ещё обещал сводить меня на плоскую крышу, в этот большой магазин.

— Сегодня не могу, Соитиро, — он чувствовал себя предателем, — у меня после обеда дела…

Мальчик обиженно надул губки. У Аримуры дрогнуло сердце, но мужчина в нём одержал верх над отцом.

После обеда он собрался уходить. Сын проводил его до крыльца. Аримура чувствовал себя неловко.

— Папочка! Не забудь про шкатулку!

— Не бойся, не забуду.

Дул сильный ветер. Аримура сунул руки в карманы и зашагал по мягкому снегу. Вышел из переулка. Свернул за угол на улицу, кликнул такси — и тут же куда-то провалились и сын, и больная жена. Все его мысли вертелись вокруг женщины, с которой ему предстояло провести целый день.

По дороге в кафе на Хибия Аримура заехал в магазин и взял из починки шкатулку.

Женщина ждала, сидя за чашкой кофе.