— К себе домой, — поспешил он сказать. — Моим домом он никогда больше не будет.

— Нет, будет. Теперь-то уж будет.

Он произнес осторожную клятву:

— Я никогда больше не захочу иметь дом, в котором нет тебя.

Тучи закрыли луну, и лицо Элен исчезло, словно внезапным порывом ветра задуло свечу. Ему показалось, будто теперь он пускается в более дальний путь, чем собирался когда-нибудь прежде, а если оглянется назад, то за спиной у себя увидит одну только выжженную землю. Вдруг распахнулась дверь, на них упал сноп света.

— Не забывайте о затемнении! — резко сказал Скоби и подумал: слава богу, мы не стояли обнявшись, но как выглядели наши лица?

— Мы слышали звон стекла и решили, что вы тут подрались, — произнес голос Уилсона.

— Миссис Ролт осталась без пива.

— Ради бога, зовите меня Элен, — тоскливо сказала она. — Все меня так зовут, майор Скоби.

— Я вам не помешал?

— Помешали. Тут произошла сцена, полная необузданной страсти, — сказала Элен. — До сих пор не могу опомниться. Хочу домой.

— Я вас отвезу, — сказал Скоби. — Уже поздно.

— Я вам не доверяю, а кроме того, доктор Сайкс умирает от желания поговорить с вами о самоубийствах. Не хочу портить другим вечер. У вас есть машина, мистер Уилсон?

— Да. Я с удовольствием вас отвезу.

— Вы можете меня отвезти и сразу же вернуться.

— Я и сам рано ложусь, — сказал Уилсон.

— Тогда я только пожелаю вам спокойной ночи.

Когда Скоби снова увидел ее лицо при свете, он подумал: уж не зря ли я волнуюсь? Может быть, для нее это только конец неудачного романа? Он слышал, как она говорит миссис Феллоуз:

— Аргентинская говядина была просто объедение.

— Нам надо благодарить за это мистера Уилсона.

Фразы летали взад и вперед, как теннисные мячи. Кто-то (не то Феллоуз, не то Уилсон) рассмеялся и сказал: «Ваша правда», а очки доктора Сайкс просигналили на потолке: точка — тире — точка. Он не мог выглянуть и посмотреть, как отошла машина, — надо было соблюдать затемнение; он только слушал, как кашлял и кашлял мотор, когда его запустили, как он застучал сильнее, а затем постепенно снова наступила тишина.

— Не надо было так скоро выписывать миссис Ролт из больницы, — сказала доктор Сайкс.

— Почему?

— Нервы. Я это почувствовала, когда она пожала мне руку.

Он выждал еще полчаса и поехал домой. Как и всегда, Али его ждал, прикорнув на ступеньках кухни. Он осветил Скоби карманным фонариком дорогу до двери.

— Госпожа прислала письмо, — сказал он и вынул письмо из кармана рубашки.

— Отчего ты не положил его ко мне на стол?

— Там господин.

— Какой господин?

Но он уже открыл дверь и увидел Юсефа — тот спал, вытянувшись в кресле, и дышал так тихо, что волосы у него на груди не шевелились.

— Я сказал ему: уходи, — сердито шепнул Али, — но он остался.

— Хорошо. Иди спать.

У него было такое ощущение, будто жизнь хватает его за горло. Юсеф не появлялся здесь с той самой ночи, когда приходил узнать, хорошо ли устроилась на пароходе Луиза, и расставил ловушку для Таллита. Тихонько, чтобы не разбудить спящего и оттянуть неприятный разговор, Скоби развернул записку Элен. Наверно, она написала ее, как только вернулась домой. Он прочел:

«Родной мой, все это очень сложно. Я не могу тебе этого сказать и вот пишу письмо.