— Что значит дисфорическое? — спросил Марино.

— Беспокойнее, нетерпеливое, подавленное.

— Это было до того, как он пытался сделаться сопрано, или после?

Доктор Мастерсон начал проявлять признаки раздражения, и на самом деле я его понимала.

— Следующий, — скомандовал Марино, как сержант на плацу.

— Четвертый случай — восемнадцатилетний юноша, волосы — черные, глаза — карие, пять футов девять дюймов, сто сорок два фунта. Его приняли в мае 1979 года, диагноз — шизофреник параноидального типа. В анамнезе, — он перелистнул страницу и протянул руку за трубкой, — рассеянный гнев и беспокойство, с сомнениями по поводу тождественности пола и явным страхом, что его примут за гомосексуалиста. Начало этого психоза, очевидно, было связано с тем, что в мужском туалете к нему подошел гомосексуалист.

— Задержитесь на этом случае. — Если бы Марино не остановил доктора Мастерсона, это сделала бы я. — Нам нужно поговорить именно о нем. Сколько времени он пробыл в Валхолле?

Доктор Мастерсон раскуривал свою трубку, заглядывая тем временем в записи, после чего ответил:

— Десять недель.

— Которые как раз попали на время пребывания здесь Ханта, — подытожил Марино.

— Совершенно верно.

— Значит, кто-то подошел к нему в мужском туалете, я у него поехала крыша? Что с ним случилось? В чем заключался его психоз? — спросил Марино.

Доктор Мастерсон переворачивал страницы. Затем он поднял очки на лоб и ответил:

— Проявление мании величия. Он верил, что Бог руководит его поступками.

— Какими поступками? — Марино подался вперед на стуле.

— Здесь не содержится никаких подробностей, за исключением того, что он довольно причудливо выражался.

— И он был параноидальным шизофреником? — уточнил Марино.

— Да.

— Вы не могли бы описать симптомы этой формы шизофрении?

— С классической точки зрения, — начал доктор Мастерсон, — существует набор характерных признаков, в который входит и бред величия, или галлюцинации с величественным содержанием. Тут может присутствовать и навязчивая ревность, и экстремизм в межличностных отношениях, и уверенность в бесспорности собственных представлений, а в некоторых случаях — стремление к насилию.

— Откуда он сам? — спросила я.

— Из Мэриленда.

— Черт, — пробормотал Марино. — Он жил с родителями?

— Он жил со своим отцом.

— Вы уверены, что он был параноиком, а не шизофреником недифференцированного типа? — вмешалась я.

Разница была существенна. Шизофреники недифференцированного типа, как правило, не способны спланировать преступление и успешно избежать ареста. Человек, которого мы искали, был достаточно организован, чтобы заранее подготовить и совершить свои преступления, и при этом ускользнуть от полиции.

— Я совершенно уверен, — ответил доктор Мастерсон и после небольшой паузы вежливо добавил: — Довольно интересно, что имя пациента — Френк.

Он вручил мне папку, и мы с Марино бегло просмотрели ее содержимое. Френк Итен Эймс, или Френк И., и, таким образом, — «Френки», заключила я. Эймс был выписан из «Вальгаллы» в конце июля 1979 года и вскоре после этого, согласно записи доктора Мастерсона, сделанной в то время, сбежал из дома в Мэриленде.