— Я отменю, — пробормотала она, протягивая руку к телефону.

Когда я ушла из отдела, времени оставалось в обрез, чтобы добраться до дома, закинуть несколько вещей в дорожную сумку и преодолеть пробки в часы пик. Как Марк и обещал, билет ждал меня в аэропорту, и уже через час я устраивалась в первом классе — одна в совершенно пустом ряду. В течение следующего часа я маленькими глотками потягивала тоник со льдом и пыталась читать, тогда как мои мысли плыли, как облака в темнеющем небе за овальным окном.

Мне хотелось видеть Марка. Я понимала, что это не профессиональная необходимость, а слабость, которую, как мне казалось, я полностью преодолела. Я то чувствовала волнение, то испытывала отвращение к себе. Я не верила ему, но отчаянно хотела верить. «Он не тот Марк, которого ты знала когда-то, и даже если бы он был им, вспомни, как он с тобой поступил». И не важно, что говорил мой разум, мои чувства не внимали ему. Я прочитала двадцать страниц романа, написанного Берил Медисон под псевдонимом Эдер Вайлдс, и в голове ничего не осталось. Я не люблю исторические романы, а этот совершенно точно не выиграл бы никаких призов. Берил писала хорошо, ее проза порой звучала как песня, но повествование в целом хромало на костылях. Это была своего рода бесформенная масса, творимая по шаблону. И я спрашивала себя, смогла бы она преуспеть в настоящей литературе, если бы осталась жива.

Голос пилота неожиданно объявил, что мы приземлимся через десять минут. Город внизу представлялся, поразительной сценой — с круговращением огней, крошечными светлячками, ползущими по магистралям, и красными сигнальными лампочками, мигающими с вершин небоскребов.

Через несколько минут я извлекла свою сумку из багажного отделения и сошла по трапу в сумасшествие «Ла Гуардиа». Я испуганно обернулась, когда чья-то рука легла на мой локоть. Марк, улыбаясь, стоял за моей спиной.

— Слава Богу, — сказала я с облегчением.

— Что такое? Ты приняла меня за карманника? — сухо спросил он.

— Если бы ты был им, ты бы не стоял здесь.

— Это уж точно. — Он повел меня через терминал. — У тебя только сумка?

— Да.

— Хорошо.

Покинув здание аэропорта, мы сели в такси, управляемое бородатым сикхом в темно-красном тюрбане, которого звали Манджар, как сообщала табличка, прикрепленная к приборному щитку. Они с Марком долго кричали друг на друга до тех пор, пока Манджар, наконец, как будто понял, куда нам нужно ехать.

— Надеюсь, ты не ела, — обратился ко мне Марк.

— Если не считать жаренного миндаля... — Я чувствовала его плечо каждый раз, как машина со скрипом поворачивала в очередной переулок.

— Недалеко от гостиницы есть хороший мясной ресторан, — громко сказал Марк. — Я рассчитывал, что мы как раз поужинаем там, поскольку я совершенно не знаю, где что находится в этом чертовом городе.

«Только бы добраться до отеля», — подумала я, когда Манджар затянул непрошеный монолог насчет того, что он приехал в страну, имея в виду жениться, и он намерен сделать это в декабре несмотря на то, что сейчас не представляет себе, кто будет его женой. Он продолжал рассказывать нам, что работает таксистом всего три недели и учился вождению в Пенджабе, где сел за трактор в возрасте семи лет.

Движение на дороге было бампер к бамперу, и желтые такси кружились, как дервиши в темноте. Добравшись до центра города, мы проехали мимо плотного потока людей в вечерних туалетах, присоединявшихся к длинной очереди перед Карнеги-Холлом. Яркие огни и люди в мехах и черных галстуках будоражили старые воспоминания. Мы с Марком любили театры, симфонические концерты, оперы.

Такси остановилось перед отелем «Омни Парк Сентрал», внушительным, сияющим огнями сооружением рядом с театральным районом на углу Пятьдесят пятой и Седьмой.