Все перешептывались и хихикали. Десять минут первого, четверть… Тут я увидела мать Аманды. Не знаю, много ли толку было от пансионата «Прайори», но мне она показалась пьяной. Она отцепляла лепестки от своего корсажа и раскачивалась.

Я подумала, не устроил ли Фрейзер еще один мальчишник или еще что-нибудь эдакое.

Вдруг он сейчас трясется в поезде из Абердина?

— Ты его, часом, не привязал где-нибудь? — тихонько спросила я Энгуса.

— Слово даю, я понятия не имею, где он, — прошептал он в ответ.

Гости ерзали и посматривали на часы. Двадцать минут, двадцать пять…

Неожиданно двери церкви с грохотом распахнулись. Все дружно обернулись. На пороге стояла Аманда.

В белоснежном платье, щедро расшитом золотом, она выглядела настоящей красавицей. Короткие рукава подчеркивали изящные плечи, юбка повторяла каждое ее движение, облегая ноги словно паутина. На плечах лежало белое боа, — надеюсь, не из полярного медведя. Эффект был ошеломляющий.

Но лицо… Лицо Аманды было белое как мрамор и искаженное от ярости.

Все молчали. Аманда медленно шагала по проходу — вовсе не плывущей походкой, как задумывалось. Несколько подружек двинулись было за ней, но быстро отстали. Органист сдуру завел «Идет невеста», но кто-то, видимо, ему хорошенько врезал, потому что музыка оборвалась. Аманда приблизилась, бледная и напряженная. И остановилась прямо перед нами.

— Где он, черт его побери? — прошипела она, глядя на Энгуса.

Энгус посмотрел ей в глаза:

— Клянусь — не знаю.

Вибрирующий голос Аманды разнесся по церкви:

— Ублюдок гребаный, ты с самого начала это затевал! Все ты знаешь! Где он, мать твою?

Голос Энгуса звучал мягко:

— Мне жаль, Аманда. Он ничего не говорил мне. Честное слово. Если бы я знал, думаешь, я сидел бы здесь? Наверное, он просто опаздывает.

— Ни хера он не опаздывает! — выплюнула Аманда. — Какие же вы козлы, вы все!

Она развернулась ко мне:

— А, сообщница! Жалкая ты дура! Я уже все про тебя слышала! Хоть этого я добилась!

От этого выпада меня бросило в дрожь, но ни единого слова выдавить я не смогла.

Аманда снова повернулась к Энгусу. В этот миг боковым зрением я уловила какое-то движение и в следующее мгновение ахнула. Потому что у входа в церковь, позади подружек невесты, на фоне зимнего сада застыл Фрейзер. Облаченный в охотничий шотландский плед и свободную белую рубашку, он, казалось, прискакал сюда прямо с вересковых пустошей. Губы его были плотно сжаты, он внимательно слушал. Больше никто его не заметил. Аманда тем временем вошла в раж.

— Передай своему придурочному, безмозглому, долговязому, вшивому братцу, что в следующий раз он увидит меня в суде, когда я предъявлю ему иск за расходы на свадьбу! Если только сможешь запомнить все правильно, деревенщина, тебе бы овец трахать, недоносок! Подумать только, чуть не впуталась в эту паскудную семейку!

По церкви пронесся ропот. Энгус молчал — лишь смотрел на нее в упор. Взбешенная, Аманда сгребла свой огромный букет и швырнула в него — и по ошибке попала в меня (по крайней мере, хочется думать, что по ошибке).

Все дружно вскрикнули, когда я пошатнулась. Я коснулась рукой лица… Ничего себе… На пальцах осталась кровь. Внезапно закружилась голова.

Аманда рассмеялась и развернулась, чтобы уйти, — настоящая злая фея из сказки. Теперь она стояла лицом к собравшимся.

— Вы, шайка уродов! — с яростью заорала она. Ее уокингский выговор вернулся к ней во всем своем великолепии.