— Когда… в какое время… ты отправил… это заявление? — спросил дядя Гусси дрожащим голосом.

— Часа в два, — отвечал м. Спригс, смотря на часы. — Полагаю, что тебе как раз еще хватит времени.

М. Прайс поспешно подошел к маленькому боковому столику и, схватив свою шляпу, нахлобучил ее по самые глаза. Он остановился на минуту на пороге, чтобы взглянуть вверх и вниз по улице, потом дверь тихонько затворилась за ним. М-сс Спригс взглянула на мужа.

— Отозван в Австралию экстренной телеграммой, — проговорил тот, подмигивая. — Биль Уайт молодец, как есть молодец!

— О, Джордж, — сказала жена его, — неужели ты в самом деле написал это заявление?

М. Спригс подмигнул ей вторично.

A Distant Relative (1906)

Муж миссис Пирс

— Я пил сейчас за здоровье старичка, — сказал ночной сторож, придя на верфь и отирая рот тыльной стороной руки, — он только что получил в наследство триста двадцать фунтов и поставил мне пол пинты — пол пинты!

Он пододвинул к себе пустой стакан и, пометив пальцем докуда налить, сел и презрительно посмотрел на реку.

— Четыре элю, — сказал сторож с резким смехом; а когда я спросил — просто для вида, так сказать, обиняком — не заказать ли еще порцию, он ответил: — да.

Он встал и беспокойно зашагал по молу.

— Деньги всегда достаются мошенникам, — продолжил ночной сторож, — сколько я знал хороших людей, ни один из них не получал ни полпенни, а непьющим достаются капиталы. Нет ничего утомительнее ожидания чужих денег. Я знал одного парня, который лет сорок ждал, когда умрет бабушка и оставит ему наследство; в конце концов она действительно умерла… простудившись на его похоронах. А другой мой знакомый ждал десятки лет смерти своей богатой тетки и был обвинен в ее убийстве, потому что она покончила самоубийством.

Неверное это дело — ждать наследства. Иногда люди не умирают, иногда женятся вторично, а иной раз возьмут да и оставят деньги вдовам и сиротам.

Кстати, по поводу женитьбы, — мне вспомнился случай с одним молодым человеком, Альфом Симсом. Он был сирота и воспитывался у своего дяди, Джорджа Хэтчарда, шестидесятилетнего вдовца. Альф был более или менее моряком, но скорее менее, чем более, так как у его дяди было кругленькое состояние, и после смерти оно должно было перейти к Альфу. Дядя привык, чтобы племянник жил при нем, Альф не любил работать, и обе стороны были довольны друг другом.

Я, бывало, говорил Альфу, что шестьдесят лет — опасный возраст для мужчины, в особенности, если он овдовел так давно, что успел позабыть, каково быть женатым. Альф и сам это понимал, у него были мозги в голове, и всегда сам нанимал экономку, избавляя старика от хлопот. Двух из них я видел и смею сказать… словом — Альф умел выбирать для дяди женский персонал.

Последняя экономка, нанятая Альфом, через две недели после его отплытия умерла от дряхлости. Она скончалась в погребе, доставая Джорджу Хэтчарду пиво на ужин, и он лишился сразу десяти галлонов лучшего пива и своей экономки.

Когда через четыре месяца Альф вернулся из плавания, то при первом же взгляде на новую экономку, открывшую ему дверь, он пришел в страшное негодование. Она была моложе шестидесяти и хотя некрасива, но не безобразна. Чиста она была, как палуба, и разодета, как молодой гардемарин.

— Вы, должно быть, Альфред? — спросила она.