— Ежели бы ее первый муж был жив, она не могла бы выйти за вас, — проговорил Альф мечтательно.

— Да, — раздраженно ответил дядя, — и будь я старой бабой, она тоже не могла бы выйти за меня. Ты знаешь не хуже моего, что он пятнадцать лет назад погиб при крушении "Вечерней Звезды".

— Да, поскольку ей известно, — говорил Альф, — но ведь четверо спаслись, почему ж бы не спастись и пятому? Ведь его могли подобрать? Скажите ей, что вам снилось это три ночи подряд, и что у вас явилась какая-то странная уверенность, что он жив.

— Да приснись мне это хоть пятьдесят раз, ничего не выйдет, — сказал Джордж Хэтчард. — Тише! С ума ты, что ль, сошел? Она может услышать.

— Ее первый муж жив, — объявил радостно Альф.

— Что? — изумился дядя.

— Он уплыл на обломке и был подобран чуть живой и отвезен в Мельбурн. Теперь он живет в Австралии и стал овцеводом.

— Что ты мелешь?

— Факт, — ответил Альф. — Я знаю одного человека, который встречался с ним и разговаривал. Она не может выйти за вас, пока он жив, ведь не может?

— Разумеется, нет, — сказал Джордж Хэтчард, — но ты уверен, что не ошибаешься?

— Уверен.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — прошептал Джордж Хэтчард.

— Конечно, — говорит Альф, — но она не догадается. Вот что мы сделаем: вы запишете все, что она рассказывала вам о себе, и передадите мне, а я скоро найду того самого парня, который будто бы встречался с ее мужем. Он, если нужно, встретил бы и дюжину мужей.

Джордж Хэтчард сперва не понимал, а когда понял, то не захотел участвовать в обмане, — не потому, что дело было нечистое, а потому, что боялся миссис Пирс. Но в конце концов он записал все, что знал о ней: ее девичью фамилию, где она родилась и т. д., а в добавление сказал Альфу, что если он посмеет сыграть такую злую шутку с невинной любящей женщиной, то он никогда ему этого не простит.

— Мне бы надо пару золотых, — сказал Альф.

— Ну нет, — ответил дядя, — я к этому делу непричастен, предупреждаю тебя.

— На мои личные расходы, — пояснил Альф.

— А, хорошо… — и Джордж Хэтчард пошел наверх в свою спальню и вернулся с тремя гинеями.

— Если не хватит, — сказал он, — дай мне знать и ты получишь еще.

Весь следующий день старику никак не удавалось поговорить с Альфом, ибо миссис Пирс была, что называется, вездесуща и не оставляла их наедине. На третий день дядя улучил момент, когда экономка вышла из комнаты, и спросил Альфа:

— Надеюсь, ты не приступал еще к той злой затее, о которой ты мне говорил?

— Разумеется, нет, — сказал Альф, подмигнув, так сказать, про себя, — зачем же, раз вы сказали, что не надо?

— Правильно. Меня огорчает этот брак из-за тебя, Альф. Ведь я собирался оставить тебе мое скромное состояние, но теперь мне придется оставить его ей. Я думаю, что молодому человеку лучше самому пробиваться в люди.

— И я так думаю, — ответил Альф.

— Миссис Пирс вчера спрашивала меня, когда ты опять уйдешь в море.

Альф вздохнул.

— Она, должно быть, тебя недолюбливает, — продолжал старик, — Это очень неприятно, — ты мой единственный племянник. Да, я забыл тебе сообщить, что у ее первого мужа, Чарли Пирса, была бородавка на левом ухе. Она часто говорила мне об этом.