Не особенно вдаваясь в детали, рассказал о задумке, показал примерные размеры. К моему удивлению, все отреагировали очень спокойно. Честно говоря, я ожидал немного другой реакции и гораздо большей заинтересованности.

— Был у меня небольшой приёмник, с таким беленьким наушником года три назад. Я его немного потаскал с собой, и забросил. Как-то не очень пошло, — осторожно высказался Николай, скорее всего, чтобы разбавить общее молчание.

— Я думаю, что у маленьких наушников качества звука не будет. Вот у меня дома здоровущие стереоуши ТДС-1. В тех — да, можно музыку с проигрывателя классно послушать, но на улицу в них же не пойдёшь, засмеют, — раскачиваясь на сиденье, вслух поразмышлял Лёха.

Инерция мышления. Люди пока просто не готовы представить качественный стереозвук в небольшом переносном устройстве. Хороший для меня урок вышел. Я-то себе представлял, какое изделие должно получиться, но никак не думал, что сначала надо будет ломать стену недоверия к абсолютно новому виду товара и к его характеристикам. Пока наш покупатель привык к тому, что вся стереоаппаратура — это здоровенные гробы, зачастую в корпусах из дерева, покрытого лаком. Помогал я как-то раз, осенью, нашему соседу «Эстонию — 006 — стерео» заносить и подключать. Ох, и агрегат! Невероятных размеров. Зато сразу видно — больших денег стоит. Одного дерева на корпуса сколько пошло, а то, что сзади картонку приляпали, так кто его сзади рассматривать будет.

Думаю, мне придётся прилично голову поломать над внешним видом, что самого аппаратика, что наушников, да и рекламой следует заранее озаботиться.

— Вот это я поспал. Двенадцать часов кряду, — недоверчиво глядя то на будильник, то на солнечный свет за окном, бормотал я про себя на следующий день.

Концерты всё-таки прилично меня вымотали, причём, скорее всего, эмоционально. Дома нервное возбуждение спало, и организм потребовал заслуженного отдыха. Мысленно посочувствовал Цветам. Им ещё две недели гастролировать. Тем, кто побывал на сцене перед многотысячным залом, не нужно рассказывать, какое это напряжение. Когда артист находится в состоянии стресса по несколько часов в день, его нервная система начинает давать сбои. Алкоголь, таблетки, наркотики, скандалы — всё это обратный эффект популярности, а не только «капризы избалованных звёзд». Обычно над такой стороной славы люди не задумываются, когда слышат, что ещё у кого-то из знаменитостей не выдержали нервы, и он совершил нечто, не вписывающееся в общепринятые нормы поведения. Как само собой разумеющееся, мелькают новости, что известный гитарист лёг в больницу и лечится там от алкогольной или наркотической зависимости, что известная киноактриса покончила с собой, что очередная группа распалась, не выдержав затянувшихся гастролей. Привычные новости раздела «из жизни звёзд».

Мне бывает до слёз жалко чересчур эмоциональных детей, выступающих на концертах и конкурсах. Родители, без сомнения их любящие, вряд ли задумываются над последствиями собственных усилий. Некогда им думать. Они заказывают яркие костюмы, подбирают музыку поинтереснее, ищут маститых педагогов, и хвалятся перед знакомыми успехами своего чада.

Про судьбу бывших звёзд пишут гораздо реже, и не везде. Как правило, от прочитанного становится грустно.

Тренировка, спортзал, душ. Беседа с Семёнычем, в ходе которой выясняю, что в Москве мы будем двадцать пятого. Меня, кроме прыжков в длину, записали запасным в беге на четыреста метров, и… опять в футбольную команду? Да ладно. Ни за что не поверю, что для соревнований такого уровня у них запасных игроков не нашлось. Должна быть какая-то другая причина.

— Ну, что ты на меня уставился? Да, позвонили, попросили. Не смог отказать, — засопел через минуту мой тренер, когда я молча начал его разглядывать, после весьма неожиданного известия про футбол, — Сам виноват, между прочим, не надо было по всему полю носиться, словно лось во время гона.