— А где печеньки? — закрутил я головой, осматривая сначала своего наставника, его стол, а потом и кабинет.

— Проголодался, что ли? — удивлённо спросил тренер.

— Да я не про еду, — отмахнулся я, поняв, что ляпнул немного не то, — Нам-то что за это перепадёт?

— A-а, ты вон в каком смысле. Помощь пообещали. Сказали, что если за восемь и десять выпрыгнешь в Москве, то подключат все свои связи, чтобы тебе путёвка на Чемпионат Европы досталась.

— То есть, просто отличного результата недостаточно? Надо ещё и блат иметь?

Семёныч, с досады, стукнул ладонью по столу и, покраснев, вскочил со стула, так, что тот опрокинулся.

— Вот, посмотри, — ткнул он пальцем в один из своих кубков, самый верхний в левом ряду, — Мне, чтобы на свои первые международные соревнования попасть, три рекорда пришлось побить. Я два года на это потратил. А ты на Европу уже этим летом можешь поехать.

— Всё-всё-всё, понял-понял, — замахал я ладонями перед собой, успокаивая разбушевавшегося тренера, — Лучше скажи, сколько прыгнуть-то надо будет.

Сопя и отфыркиваясь, тренер нацепил очки и потянул к себе тетрадь, лежащую на углу стола. Угу, так я и поверил, что он нужные цифры на память не помнит. Тетрадочка-то прилично потрёпана.

— Поддужный по прошлому году прыгнул на восемь метров двенадцать сантиметров. Лепик — восемь и четыре, Лобач — семь восемьдесят шесть.

— Понятно. Значит восемь и десять — восемь и пятнадцать нам хватит, — легкомысленно отмахнулся я рукой, разглядывая кубок, на который он показывал. Симпатичная такая вазочка. В хозяйстве пригодится, если что.

— А сможешь? — прищурился тренер, глядя на меня поверх очков.

— Дальше бы не улететь… — подумав немного, признался я, — Сам же говорил, что лучше пока не высовываться слишком. Слушай, а тебя ведь, как тренера, к самой яме наверняка подпустят. Может, ты маячок там какой-нибудь сможешь поставить? На нужной отметке.

— В саму яму вряд ли, а вот мелок на боковую линейку можно легко положить. Его даже издалека хорошо будет заметно.

— Попробовать надо. Давай время выберем и на манеж съездим. Мне стоит проверить, в какой я форме, а заодно и пристреляемся, как у меня с прицелом на мелок прыгать получится.

— Бр-р-р, бред какой-то, — передёрнул плечами Семёныч, отбрасывая ни в чём неповинную тетрадку в сторону, — Рассказал бы мне кто-нибудь, что тренер со своим подопечным обсуждают, как бы им половчее результаты занизить — в жизни бы не поверил.

— Семёныч, да ты только скажи, я для тебя и на восемь тридцать скакану, — проникновенно произнёс я, прижимая руки к груди и глядя на тренера честными — пречестными глазами.

— Иди давай, скакун, не видишь — дел у меня полно, — сдерживая невольную усмешку, проворчал мой спортивный наставник, указывав на ворох слегка запылившихся бумаг на своём столе, — На манеж послезавтра поедем, после двух, — успел он сделать контрольный выстрел мне в спину, прежде, чем я выскочил из кабинета.

Ага, он наверно подумал, что мы там, на манеже, вдвоём окажемся. Семёныч, конечно, классный мужик, и как тренер, а тем более организатор, очень неплох, но он явно недооценил мою личную жизнь. Ольга, если узнает, что мы без неё что-то затеваем с моим спортом связанное… В общем, когда она «включает тренера», под руку лучше не попадаться.