|
Комиссар без труда обнаружил Мартину. Она сидела на террасе кафе за чашечкой кофе. Отблеск солнца на волосах окружал ее особым золотым ореолом. Такая женственная и в то же время такая сильная. Поразительно совершенное создание. И подумать только, что ее пытаются выдать за ненормальную. Если кто-то и производил впечатление человека уравновешенного, так это Мартина Пьюбран. Тьерри вспомнил давешнее замечание Эрмины и еще раз отдал должное тонкости ее суждений. Это правда. Он действительно хотел встретить такую женщину, как Мартина. И он не считал это за измену Алисе. Та, которую он желал бы видеть своей женой, смогла бы дать ему любовь умершей. И в придачу к ней – здоровье и энергию.
– Добрый день, мадемуазель Пьюбран. От неожиданности она вздрогнула. По лицу на мгновение пробежала тень, но взгляд тут же просветлел. – Господин комиссар! Он сел рядом с ней. – Я боялся вас пропустить. – Откуда вы узнали, что я в Кажарке? – Мне ваш слуга сказал. – И вы бросились за мной в погоню! Какая честь! Она спохватилась. – Ради бога, простите за шутки. Я знаю, что вы пережили огромное горе. Если бы я осмелилась, то пришла бы оказать вам – насколько это в моих возможностях – поддержку друга. Он пробормотал: – Я был бы рад… Оба замолчали. Без сомнения, и тот и другая почувствовали, что стоят на краю пропасти. Малейшее слово – и они упадут. Она чуть слышно спросила: – Почему вы хотели меня видеть? – Чтобы услышать из ваших уст, все ли в порядке. – Да. Открытие следствия их как будто успокоило. Но я предполагаю, что продолжение – лишь вопрос времени. – Вы действительно так думаете? – Да, я действительно так думаю. Они снова погрузились в тишину. Потом она прошептала: – Не надо за меня волноваться. Что должно случиться, то все равно случится. – Я здесь, чтобы помешать этому. Она дружески взяла его за руку. – Нет, господин комиссар, никто не в силах остановить ход судьбы. – Вы не думали о судьбе в тот вечер, когда ворвались ко мне в кабинет. – Нервы сдали… Вы знаете, я изучала поведение примитивных обществ, даже жила среди них некоторое время. Их отношение к смерти намного проще нашего. Мы должны покориться. – Никогда не подумал бы, что вы из тех, что покоряются. – Что вы хотите? – Я предпочитаю, чтобы меня совсем убрали, чем заперли под замок. – Я не позволю ни того ни другого. Она улыбнулась. – Почему вы так обо мне заботитесь? – Во-первых, потому, что вы позвали меня на помощь, и потом… Он замялся; она подтолкнула его. – Что потом? – Если бы кто-нибудь вообще согласился бы взять меня в мужья, я счел бы за счастье видеть вас своей супругой… – Вы очень любезны, но вы мне сейчас говорите это лишь потому, что вы одиноки. А вы не созданы для одиночества. – Я уверяю вас… – Господин комиссар, вы привязываетесь лишь к женщинам, которые приговорены?
2
Гийом Шенебур свершил невозможное: в двадцать лет он уже казался стариком, в пятьдесят два года выглядел на все семьдесят пять. Он был так же стар душой. Кроме собственной персоны, Гийом ничем не интересовался. Ему постоянно мерещилось, что все ему завидуют, что с ним непременно должно что-нибудь случиться и что самые чудовищные болезни угрожают его жизни. А необходимость принятия каких-либо решений вызывала в нем панический ужас. |
