делизийцы и глазели на незнакомый диковинный город. Они пихались, злились,

кричали, а Эйрис все стояла и стояла, не замечая ничего вокруг, в смятении

без конца повторяя: "Они передвинули солнца".

   Когда она шагнула в распахнувшиеся ворота Стены, начиналась  Первоночь.

Женщина-стеклодув не знала, сколько времени проспала  в  том  футляре,  не

помнила, как туда попала, но пока гед говорил с проснувшимися делизийцами,

Эйрис успела заметить светлоглазого солдата, который купил ей жетон. Тогда

на его подбородке торчала небольшая, однодневная щетина, сейчас она  такая

же, значит, все еще длится Первоночь, в крайнем случае Темный день. А небо

над Эр-Фроу напоминало небо Третьедня, слишком пасмурное, чтобы разглядеть

солнце, но  это,  без  сомнения,  день.  В  теплом  воздухе  чувствовалась

нежность раннего Первоутра.

   Сутки смоделированы  в  соответствии  с  потребностями  вашего  тела  -

шестнадцать часов света, потом восемь часов темноты - так сказали им геды.

Трехглазые. И сдвинули солнце. Но  ведь  это  невозможно!  Вероятно,  геды

устроили это как-то по-другому. Но как? Как они создали новое небо?  Можно

сложить чудесные стены - но как изменить небо?

   Вытянутая шея заныла, Эйрис опустила голову. Разные чувства  постепенно

сменяли  друг  друга:  благоговение  вытеснило  страх,  а  его  -   что-то

сокровенное, едва ощутимое. Делизия  отвергла  ее,  отняла  у  нее  Эмбри,

воспользовалась своей силой и разрушила ее жизнь.  Но  Эр-Фроу  бесконечно

превосходит Делизию,  по  сравнению  с  ним  ее  родной  город  напоминает

навозную яму.

   Эр-Фроу - это нечто совершенно невообразимое. Здесь нет беленых  зданий

с куполами, сверкающими под палящим солнцем, и высоких стройных минаретов,

нет садов,  базаров,  огороженных  стеклодувных,  кожевенных  и  точильных

мастерских. На мгновение Эйрис  показалось,  что  она  снова  очутилась  в

вельде -  но  в  вельде  прирученном,  спланированном  и  со  всех  сторон

огороженном стенами.

   Эр-Фроу был уголком дикой природы. Серая Стена окружала могучие деревья

и кустарники, растущие в беспорядке, тут и там высились скалы и  протекали

ручьи. Глядя на город  от  восточной  стены,  Эйрис  увидела  рощу  старых

деревьев. Между деревьями, которые росли  почти  вплотную  друг  к  другу,

зеленели заросли низкорослого  кустарника,  поляны  с  высокой,  по  пояс,

травой. Однако не все  здесь  напоминало  вельд.  Эйрис  заметила  колючий

кустарник, но не кембури, множество диких цветов, но не ядовитую  спираль.

Длинные стрельчатые листья деревьев доставали до земли, но не было и следа

тех  растений  с  мясистыми  краями,  вздымавшимися  и  опадавшими  вокруг

центрального  зева.  Справа  журчал  быстрый  прохладный  ручей,  пожалуй,

слишком быстрый для ручья,  бегущего  по  поляне,  и  слишком  чистый  для

глинистого русла.

   Прошелестел ветерок, такой душистый и свежий, словно только что  вместе

с Эйрис проснулся после  долгого  сна.