умеет плавать, она бы просто спихнула ее в реку.

   - Делизийка, проснись. Темный день.

   Мокрица спала без задних ног.

   - Да вставай ты, - Джехан с размаху пнула ее в бедро.

   Женщина слабо застонала, села и зажмурилась, как будто ее ослепил  свет

двух лун и звезд. Она осунулась, движения были вялы и безвольны.  Пожалуй,

Джехан права: она настоящая размазня и глупа, как  пробка.  Ночью  девушке

пришла мысль о том, что, вероятнее всего, делизийка спасла ей жизнь не  из

храбрости,  а  по  глупости.  Зачем  же  стеклодуву  уничтожать  бутыль  с

кислотой, которая могла обеспечить ее нищенское существование?

   Когда делизийка отбросила одеяло, Джехан увидела ее ладонь.

   - Что у тебя с рукой?

   - Порезалась, - ответила та ровным голосом.

   - Все пять пальцев сразу? Твоя рука похожа на отбивную!

   Мокрица молчала.

   - Ты нарочно изувечила свою правую руку. Твой большой палец...

   - Тебе-то что за дело?

   - Как хочешь, - презрительно фыркнула Джехан.

   Сумасшедшая! Если эта женщина не просто дура,  а  сумасшедшая,  значит,

Джехан встала на клинок чести с беспомощной сумасшедшей, лишенной уважения

даже к собственному телу. И она, Джехан, должна защищать эту дуру на  всем

пути к Стене, на пути, который должен  был  стать  ее  Первым  Испытанием.

Девушка почувствовала горечь.

   - Ешь, и пойдем.

   Делизийка развязала свой  мешок.  Было  ясно,  что  она  не  собирается

умываться перед завтраком. Холодный воздух, особенно пронизывающий на заре

Темного дня, шевелил  ее  нечесаные  волосы,  посыпанные  какой-то  пылью.

Возможно, это один из  порошков,  которые  добавляют  при  производстве  в

стекло. Делизийка посмотрела на еду и сказала:

   - Не могу есть. Хочешь чего-нибудь?

   Джехан с удивлением рассматривала ее  запасы.  Пшеничный  хлеб,  свежие

дахофрукты, соленая рыба - довольно громоздкая поклажа для путешествия  по

вельду, но делизийка, видимо, была  слишком  глупа,  чтобы  догадаться  об

этом. Сама Джехан взяла а дорогу только сушеные  фрукты  и  вяленое  мясо.

Хлеб покрывала красноватая глазурь. Иногда  делизийцы  добавляли  в  тесто

сахар. Рот Джехан наполнился сладковатой слюной.

   - Возьми. Я все равно не могу есть, - повторила Эйрис.

   - Ну и глупо. Тебе не хватит сил, дорога впереди длинная.

   - Ничего, справлюсь.

   - Мы будем идти весь Темный день без привалов.

   - Я сказала, справлюсь. Серая Стена от нас не  убежит.  Она  там  почти

год, подождет и еще один день.

   Джехан скривила губы. Мокрица. Дрожащая,  израненная,  на  побледневшем

лице - напряжение и отчужденность... Нет, до  конца  Темного  дня  она  не

дотянет.

   - Попробуй этого хлеба, Джехан.

   - Мне не надо твоей еды, делизийка. Если ты свалишься в пути, на себе я

тебя не потащу. Даже клинок  чести  не  обязывает  меня  спасать  тебя  от

собственной глупости.

   - Ну,  сама-то  я  не  свалюсь,  -  ответила  Эйрис  и  улыбнулась  так

насмешливо, что Джехан смутилась.