- Я буду неподалеку, - наконец сказала она. - Не пытайся подкрасться ко

мне. Я сплю чутко.

   Она ушла, не оглядываясь, и растворилась в темноте.

   Эйрис опустилась на колени  и  потрогала  пальцем  истолченное  стекло.

Несколько осколков прилипли к коже. Закрыв глаза, Эйрис  с  силой  провела

пальцем по камню, вдавливая осколки в живую плоть. Когда делизийка открыла

глаза, то увидела камень, перепачканный кровью; на руке остались  травинки

и песок. Эйрис со злостью провела по стеклу другим пальцем, потом третьим.

   На мгновение  у  нее  потемнело  в  глазах.  Едва  придя  в  себя,  она

направилась к реке и опустила руку в воду. Постепенно боль  утихла,  кисть

онемела от холода, но делизийка не спешила вынимать ее из воды. Затем  она

кое-как разожгла костер и завернулась в бурнус. Израненная рука  понемногу

согрелась и опять заныла. Эйрис не  стала  расстилать  постель,  а  просто

свернулась  клубочком  на  голой  земле.  Душевная  боль  уступила   место

физической, и Эйрис в первый раз с тех пор, как ее  дубинками  и  пинками,

одну, без Эмбри, вышвырнули за ворота Делизии, заснула без сновидений.

3

   "Делизийка проспала  всю  Первоночь.  Она  не  проснулась  даже,  чтобы

подбросить сучьев в огонь, даже чтобы понюхать  воздух",  -  с  презрением

думала Джехан. Завернувшись в одеяло, эта размазня даже не шевельнулась до

тех пор, пока Джехан не поддала ей ногой. Она не  проснулась,  даже  когда

совсем близко прокрался голодный кридог,  когда  вода  в  реке  поднялась,

угрожая затопить ее стоянку.

   "Неужели все делизийцы такие? Не может  быть,  -  рассуждала  про  себя

Джехан, - иначе последняя война (девушка была тогда слишком мала, чтобы  в

ней участвовать) закончилась бы победой Джелы, а не перемирием.  Некоторые

делизийцы, должно  быть,  опытные  вояки.  Но  эта,  конечно,  из  плебса,

предательница, отвергнутая собственным народом. Джелийка-легионер, окажись

в подобной ситуации, убила бы себя. Но, видно, у делизийцев нет  гордости.

Изгой, стеклодув, размазня с вялой мускулатурой, способная дрыхнуть  целый

день посреди враждебного вельда".

   В Первоночь Джехан спала очень чутко и трижды пробуждалась. Она  успела

отпугнуть кридога и несколько раз обойти стоянку делизийки у реки.  Теперь

она проверила оружие - нож с арбалетом, и  чуть-чуть  согрелась,  проделав

привычные воинские упражнения: не двигаясь, напрягала и расслабляла мышцы.

Разминка помогала ей переносить усиливающийся  холод,  пока  Ком  медленно

удалялся  от  солнца.  Благодаря  шестому  чувству,  выработанному  годами

тренировок, сестра-легионер проснулась точно в тот момент,  когда  двойная

звезда Маяка, поднявшись из-за горизонта, возвестила о начале Темного дня.

Джехан  ополоснула  лицо  и  руки  ледяной  водой  и  отправилась   будить

делизийскую рохлю.

   Фу, как она противно  пахнет!  Джехан  не  могла  припомнить,  чтобы  о

делизийских женщинах говорили,  будто  они  никогда  не  моются,  но  эта,

кажется, не умывалась уже несколько дней и воняла так,  что  в  вельде  ее

чуял каждый.