ЛИКОМЕД

…Удачный прыжок через пограничную реку окрылил Тилона, придал ему новые силы. Перейдя с бега на шаг, он все время озирался по сторонам: каково оно, чужое государство? Но кругом были все те же деревья, и кустарник, и голубое небо с бегущими по нему облаками — все было такое же, как в Спарте, оставшейся за пограничной рекой.

Вскоре, однако, невеселые мысли начали одолевать мальчика. Ведь человек, покинувший свое государство, в любом другом утрачивает все права и становится метэком — бесправным.

Вдали показалось селение. Его хорошо было видно с горы. Смеркалось, и в домах зажигались огоньки, которые призывно манили. Тилон решил было спуститься вниз, к людям, и попросить что-нибудь поесть. Но осторожность взяла верх. Он собрал немного ягод, доел остатки сыра и тотчас провалился в бездонный омут сна.

Тилон проснулся оттого, что его мутило, а голова раскалывалась от боли. Возможно, среди ягод, которые он поел, оказались ядовитые, которые ирен называл волчьими. А может, сказалась усталость, которая накапливалась каждый день, каждый час нелегкого пути.

Спал он долго — вокруг стояла глубокая ночь. Решившись, Тилон медленным шагом двинулся вниз, в селение, облитое лунным светом. Сон не освежил его — мальчик чувствовал себя разбитым. Дорогу он выбирал больше чутьем.

Родной дом, родители, дед, агела, спортивный лагерь, ирен, суровая Спарта — все казалось теперь бесконечно далеким, почти нереальным. «Метэк, метэк», — черной птицей билось в голове тяжелое холодное слово.

Как-то встретит его чужбина?

Узкие улочки селения были пустынны. Равнодушная луна струила холодный свет на каменные стены домов, щербатые колонны, искривленные ленты улиц. Тилон представил себе, какая жизнь кипела здесь днем. Но сейчас все было мертво.

Перед домиком победнее Тилон остановился и долго стоял, не решаясь постучать в дверь. Вдруг в ответ на просьбу дать приют его схватят, свяжут и вернут в Спарту, благо до нее рукой подать?.. Нет уж, лучше терпеть какие угодно мытарства и лишения, чем снова попасть туда, в агелу, в руки ирена…

Вскоре улицы стали пошире, а дома повыше, побогаче. Мальчик понял, что приближается к центру городка. Когда он миновал чашу открытого театра, здания расступились и перед ним открылась городская площадь. Она до удивления напоминала Тилону ту, в родном городе, и в первое мгновение ему почудилось, что он вернулся домой.

Тилон шел как во сне, шаг за шагом погружаясь в смутное пространство площади, — так погружается в море ныряльщик, решивший достичь дна.

Вдали показался столб, к которому луна прицепила длинную тень. Что это? Солнечные часы? И тут Тилон почувствовал, как у него отяжелели ноги: ему показалось, что в тени столба прячется какая-то фигура. Выждав немного, Тилон начал продвигаться дальше неслышно, словно зверь. Фигура впереди зашевелилась, и что-то звякнуло. Сомнений не оставалось — у столба находился человек. Мальчик опустился на порог какой-то лавки. Неведомая фигура, как и все непонятное и таинственное, внушала страх.

Внезапно человек у столба забормотал. Тилон прислушался, и до него донеслось:

— Вот он, смотри, Феогнет, победитель в Олимпии, мальчик, Столь же прекрасный на вид, как и искусный в борьбе…

При упоминании Олимпии Тилон непроизвольно вздрогнул. Задетый его ногой камешек отлетел в сторону и глухо стукнул.

Бормотание прекратилось.

— Кто здесь? — спросил неизвестный.

Тилон притаился.

— Ты снова пришел ко мне, мой мучитель? — громко произнес неизвестный. — Что же медлишь? Подходи, я жду тебя! Бей, не стесняйся!

Голос незнакомца звучал глухо.

Тилон поднялся и сделал несколько шагов к столбу.