|
Вы меня поняли? Я часто думаю – кому все это нужно? Вы видели, сколько лежит итальянских книг? И сколько французских? И сколько английских? Кто это все читает? Я тоже могу здесь издать свои стихи, ради Бога, это будет приятно мне, и приятно Рок, и я пошлю пару книжонок в Харьков, если будет работа и обэхээс нс будет висеть на мне – почему работаешь с золотом, а с чем мне было работать – с чугуном, с романом «Сталь и шлак»? – так вот, я тоже могу заработать немножко, издать свои стихи, здесь можно. Но знаете, вот наш Эдик Лимонов, он издавал стихи сам и продавал, самиздат, а теперь в Америке вышла книга – ну, книга, так что вы думаете, больше теперь народу читает, чем раньше, когда читали кому это надо, но, если вы все же хотите, чтобы у вас здесь была книга, можете издать, впрочем, у вас, может быть, и там много книг, так о чем говорить…
– Вы собираетесь в Америку? – спросил Саша, просто так, чтобы оборвать это вот – по живому, отойти от того, о чем ему так хотелось поговорить и о чем вдруг неприкрыто заговорил этот человек. – Мы ждем, и ждем, и ждем, ждем в Америку, и знаете, вчера мне предложили ехать в ФРГ, и там работу, и все, но мы с женой очень боимся… – Чего вы боитесь? – Как чего? Там же фашисты. Вы что, не читали в наших газетах, хорошо, в ваших газетах – там реваншисты, и там милитаристы, и там фашисты и неофашисты… – Вы верите нашим газетам? – удивился Саша. – Нет, конечно, не очень, но когда ты всю жизнь читаешь, то поневоле, а что, вы думаете, это совсем не так? Там нет фашистов, и реваншистов, и милитаристов?.. Когда всю жизнь читаешь, то все таки это в тебе остается как нибудь, ведь других газет мы не читали… Так вы думаете, их там все таки нет? – Может, есть. А может, не больше, чем всюду, – сказал Саша, – откуда мне знать? Длиннорукий сверкнул очками, сказал: – Этот мир – огромный, как пропасть без дна. Человек в нее проваливается, и будто его нет – брат уехал в Австралию, он был тоже какой то там журналист у нас в областной газете, и говорят, он даже выпустил книгу в Австралии про разные недостатки у нас в Харьковской области, там в Австралии он выпустил книгу, но кто ее там читает, не знаю, у меня ее пока нет, хотя я и так знаю все недостатки, мне, конечно, все равно интересно, но им? Я все таки вижу, вы не очень верите в неофашизм? Это было бы совсем неплохо – поехать в ФРГ, там есть огромные преимущества… – Какие? – Большие. Через два года вы уже можете ехать на экскурсию. – На Монмартр? – Почему на Монмартр? – возмутился длиннорукий человек. – В Харьков, конечно! Саша грустно кивнул, листая маленькую книжечку, изданную в Брюсселе. Человек по фамилия Камнев (может быть, он был все таки Штейн) писал про пайки и про буфет для начальников, который был в ленинградском Смольном дворце лет десять тому назад (может, он есть и сейчас, куда денется буфет, раз есть дворец). Этот Камнев писал очень смешно, но самое смешное было то, что он писал об этом с такой страстью, как будто в Брюсселе уже начались перебои с колбасой или будто он был яростный сторонник равенства. Нет, конечно, он хотел разоблачить неравенство, но кому оно нужно там, в Брюсселе, их ленинградское колбасное неравенство – даже самых возвышенных альтруистов в Брюсселе волновало, наверно, их собственное, пусть не столь тайное, но зато вполне явное неравенство, остальные просто ели свою колбасу, без задних мыслей об окружающем их третьем, четвертом и пятом мире, о голодающей Индии, несытом Китае, о загадочно молчаливой Корее и недокормленном Ленинграде. – Австралия, ФРГ, Новая Зеландия, Канада… – продолжал длиннорукий человек свою бесконечную песню (Саша представил, что он так же поет ее дома, в Остии Лидо, а Роза готовит обед, не слыша его стенаний, а дети смотрят телевизор и болтают по итальянски). |
