|
По-вашему, было бы все очень просто: я могла сама себе повязать красный галстук и пойти в школу, ведь никто даже не упрекнул бы меня — никто не знал, что я не пионерка… Ребята, это такой большой праздник — прием в пионеры! Когда мне надели красный галстук, мне казалось, что это самый счастливый день в моей жизни. Потом, через год, был еще более счастливый день — я стала комсомолкой. А по-вашему, я могла не готовиться, не волноваться, просто купить себе комсомольский значок и приколоть на груди. В комсомол и в пионеры принимают тех, кто это заслужил… Ребята, есть такая медаль — «За боевые заслуги». И вдруг ее наденет тот, у кого нет боевых заслуг, — прицепит себе орденские ленточки, — неужели хорошо?
Женя, потупившись, отрывал еловые шишки одну за другой и складывал их кучкой на траве. Андрюша, приоткрыв рот, неподвижно смотрел на Светлану. Светлана почувствовала с удивлением, что пальцы у нее липкие от смолы. Она быстро вытерла их платком, насколько было возможно, и протянула руку ладонью кверху. — Ну-ка, — сказала она весело, — снимайте ваши галстуки, дайте их мне на хранение. Запишите мой адрес, а я ваш запишу. Я уверена, что, если вы захотите, вас в пионеры примут в ноябре или к Новому году. Тогда придете ко мне, получите красные галстуки. Андрюша неуверенно поднес к горлу руку и сейчас же опустил ее. — Сами, сами развязывайте! Давайте вот как сделаем: я закрою глаза и считаю до десяти. Раз… два… три… — Светлана считала, сидя с протянутой рукой. — Семь, восемь… — Она замедляла счет. — Девять… Светлана с ужасом подумала: «А если не снимут? Нелепое положение!.. Нет, не может этого быть: сейчас оба галстука будут в моей руке!» Раньше чем успела неторопливо сказать «десять», Светлана почувствовала прикосновение мягкой ткани и жестких мальчишеских пальцев. Она открыла глаза. Женя сказал, страдальчески скривив губы: — Ребята будут дразнить… — Не будут! — решительно сказала Светлана, складывая оба галстука у себя на коленях. — А теперь возьмите ветки, отнесите их домой, посмотрите, который час, и опять сюда возвращайтесь. — Нечего нести, — сказал Андрюша: — Женя с одной стороны все шишки отвертел, а вы — с другой. Светлана только теперь поняла, почему у нее такие липкие руки. — Не беда! — засмеялась она. — Сейчас новых веток нарежем! Мальчики с еловыми ветками побежали к дому, а Светлана вернулась к отряду. Ребята уже кончили играть в мяч и отдыхали. — Мальчики, — сказала Светлана, — сейчас Андрюша и Женя дали мне на хранение свои галстуки — на хранение до тех пор, пока их не примут в пионеры. Если кто-нибудь из вас будет над ними смеяться или дразнить — хоть одно слово скажет! — тот будет не пионер! Эти слова были встречены молчанием, в котором Светлана почувствовала уважение. Она присела на траву. Игорь Николаев, председатель совета отряда, пододвинулся к ней и тихо спросил: — Сами отдали? — Да. Игорек, ты уж последи, чтобы никаких разговоров… — Ну конечно. После нервного напряжения было так приятно спокойно посидеть здесь, в тени. Березовый пень — как спинка кресла, очень удобно. Игорь сочувственно спросил: — Вы теперь успокоились? Светлана улыбнулась: — Да. Чудесный парень этот Игорек! Толковый, выдержанный. Когда его выбирали в начале смены, мальчика, выдвинувшего его кандидатуру, просили сказать что-нибудь об Игоре — они учились в одной школе. |
