– Узнать странника как стакан воды выпить. Уверена, тот, кого вы встретите в Тардере на площади Мясников, окажется вашим старым знакомцем…

И Далирис снова рассмеялась своим резким, кашляющим старушечьим смехом. Ее «пес» выразил сорадование хозяйке заливистым воем из‑за дивана.

3

Вечерело, но Тардер, казалось, не замечал смены времени суток. Народу на улицах меньше не стало – по крайней мере, так показалось Эгину.

Пятиугольная площадь или, как назвала ее Далирис, площадь Мясников в этом смысле не представляла собою исключения.

Она располагалась в самом центре харренской столицы и была окружена плотным кольцом лавок, из которых лишь одна пятая имела отношение к торговле мясом. Остальные сбывали что попало – от сукна до лекарств и бакалеи.

Вывески и гербы лавок, подсвеченные масляными фонарями, выглядели довольно привлекательно. И покупатели, которые приходили на площадь не столько чтобы купить, сколько чтобы развлечься перед сном, позволяли себя привлечь – насмотревшись на шелка и кружевные воротники, они усаживались на крыльцо лавки продавца амулетов и, отдохнув, шли прицениваться к ювелиру…

Да и на самой площади даже в сумерках шла торговля – торговали сладостями и подогретым вином, женщинами, вялеными фруктами и первыми цветами – бело‑зелеными подснежниками, привезенными с юга, мальчиками, сыром, который в Харрене заведено подавать к вечерней дружеской трапезе, и даже дым‑глиной.

Эгин впервые видел дым‑глину, так сказать, «в свободной продаже». В Варане распространение этого дымотворного зелья, которое представляло собой смесь растертых в пыль минералов и экстракта из водорослей и грибов, обладающих дурманящим действием, каралась смертью. Уличенного в торговле «дым‑глиной» преступника бросали в подвал с гадюками – редкий случай, когда власти находили уместным разводить такую дорогостоящую канитель ради наказания ослушника, которого можно было бы и просто повесить. Значит, по мнению вдохновляемых Сводом Равновесия законодателей Варана, в дым‑глине было нечто выходящее из ряда вон, сверхопасное.

Эгин подозвал торговца. Он долго ощупывал крошащийся катышек серо‑зеленого цвета, который был величиной с каштан. Потом не удержался – и купил. Уж очень ему хотелось взглянуть на этот крамольный сильнодействующий дурман при свете дня. Пробовать дым‑глину в намерения Эгина не входило.

Торговец сразу догадался, что имеет дело с новичком и, подозревал Эгин, не упустил случая подсунуть ему подделку. Эгин расплатился и спрятал кулечек в сарнод – в конце концов, ему было плевать – ему нужно было всего лишь чем‑то себя занять, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Мало ли, сколь долго ему придется дожидаться странствующего мага на этой площади. Возможно – до рассвета. Не исключено даже, что Далирис обманула его. И тогда вся эта затея – полная бессмыслица.

Гнетущий колосс башни Оно, о которой виршей было сложено не меньше, чем об Элиене Звезднорожденном, был виден в Тардере отовсюду. В том числе – и с площади Мясников. Эгин так долго пялился на эту трижды священную постройку, ошиваясь вдоль прилавков, что у него началось легкое головокружение.

Он снова принялся разглядывать покупателей и торговцев – ни одного знакомого лица. Ничего, что намекало бы на принадлежность человека к клану странствующих магов.

Конечно, ожидать, что вдруг появится некто с деревянной табличкой, на которой вырезано что‑то вроде «Я – странствующий маг», со стороны Эгина было наивно. Но он все‑таки не терял надежды на то, что Пестрый Путь каким‑то чудом вынесет его к искомому человеку. Ведь привел же он его некогда к Убийце Отраженных?

Через полтора часа хождений по площади Эгин почувствовал, что нешутейно устал.