|
Никаких лишних эмоций! Серьезные ребятки!» – оценил Меф. Он подошел к старику. Тот стоял, все еще держа наготове занесенную палку. Резиновый наконечник вздрагивал, точно укоряя верхние этажи соседнего дома. – Все в порядке? – спросил Меф. Старик настороженно оглянулся, секунду помедлил, изучая его лицо, и опустил палку. – Доведи меня до квартиры, дружок! А то мне как-то нехорошо… – попросил он и вдруг навалился на Мефа шаткой тяжестью. Меф едва устоял на ногах, но старик уже выправился и даже ободряюще улыбнулся. Алкоголем от него не пахло, даже близко. Да, сомнений нет, парни нападали на трезвого и совершенно нормального человека. Меф понял, что правильно поступил, швырнув банку. – Не обращай внимания! Все нормально. Только голова немного кружится, – сказал старик, пытаясь улыбнуться. Меф повел его к лифту. Пожилой человек ступал довольно твердо, вот только губы у него были синие. Даже с фиолетовым отливом. Меф пожалел, что, в отличие от Дафны, не обладает даром исцелять. – Вызвать «Скорую»? – предложил он. – Не стоит… Это бывает. Все лекарства у меня дома. – Чего они от вас хотели? Ну эти, трое? – спросил Меф. Старик отпустил его руку и оперся о кафельную стену у лифта. Меф ощутил короткую, сразу отхлынувшую волну сомнения. – Ну как тебе сказать?.. Для одинокого человека у меня слишком большая квартира. Некоторым кажется, что она должна быть компактнее. Два метра в длину и сантиметров шестьдесят в ширину… – мрачно пояснил старик, не то вшагивая, не то падая в подошедший лифт. Меф последовал за ним. Лифт поднимался толчками, очень медленно. Их лица соседствовали: Буслаев и старик были одного роста. Только один рвался вверх, другого же время пригибало к земле. Старик, не отводя глаз, спокойно разглядывал Мефа. Его голова была похожа на облетевший одуванчик. Беззащитная, голо-пористая, на тонкой шее. Когда старик говорил, голова вздрагивала и откидывалась назад, точно от ветра. Желто-седые волосы торчали как пух и усиливали сходство с одуванчиком. – Что, страшный? – понимающе спросил старик. – Да нет, – поспешно заверил его Меф и, понимая, что старик ему не поверил, добавил: – Ерунда все это! Старик усмехнулся, оценив искренность. – И правда, ерунда! Как ни крути, большая часть жизни приходится на старость. От пятидесяти до восьмидесяти столько же, сколько от нуля до тридцати. Сейчас тебе, конечно, не понять, но когда-нибудь… – Старик замолчал и уверенно протянул Мефу коричневатую, неожиданно сильную ладонь. – Будем знакомы. Азеф Ефимыч. Но это длинно. Зови меня Азеф. – Мефодий. Старик на мгновение закрыл глаза, точно пробуя имя на вкус. – Звучно. Ко многому обязывает, – вполголоса оценил он. Квартира у старика была большой и гулкой. На рассохшемся дубовом паркете лежали яркие пятна солнца. Массивный, семидесятых годов приемник, ловя неведомую волну, откашливал забытый фокстрот. На ковре висела тусклая, узкая, сильно загнутая сабля с неотчетливой, почти безвольной рукоятью. – Персия. Конного боя. В пешем ей только колбасу пилить, – не задумываясь, сказал Меф. – Я вижу, ты знаешь в этом толк… Подарок одного монгола. Хороший был парень, занимался джигитовкой. С коня тушил саблей свечи. |
