— Бывал я в таком положении, — заметил доктор дружелюбно, — и не один раз. Этот аппарат может поведать нам о многом, Денни.

— Например?

— Например, о том, страдаешь ли ты эпилепсией. Только нужно выяснить…

— Да, я знаю, что такое эпи… лепсия.

— Откуда?

— В нашем детском садике в Вермонте — а я, когда был маленьким, ходил в садик — был один мальчик, так с ним часто приключался родимчик, и тогда говорили это слово.

Эдмондс и сестра обменялись быстрыми смешливыми взглядами.

— Изложено не очень изящно, но правильно. Только, Денни, вместо «родимчик» надо говорить «припадок». А теперь лежи тихо, как мышка.

— О’кей.

— Денни, когда у тебя бывают эти самые… — ну, как ты их там ни назови, — ты, случайно, не видишь перед глазами яркие вспышки?

— Нет.

— И не слышишь никаких звуков: ни колокольчика, ни дверного звонка — ничего?

— Не-е-е.

— А как насчет странных запахов, например, апельсинов, или опилок, или чего-то гнилого?

— Нет, сэр.

— И тебе не хочется плакать перед тем, как потерять сознание, даже если у тебя нет повода для горя?

— Никогда!

— Вот и прекрасно!

— А я болен эпилепсией, доктор Билл?

— Не думаю, Денни. Еще немножко полежи, сейчас закончим.

Минут пять машина гудела и чертила линии, потом доктор Эдмондс выключил ее.

— Вставай, парень, — сказал он отрывисто. — Пусть сестра Салли снимет электроды, а потом выйди в соседнюю комнату, мне нужно поговорить с тобой.

— Ладно.

— А вы, Салли, перед тем как отпустить его, возьмите у него анализы.

Доктор Эдмондс вырвал из аппарата длинный сверток бумаги и вышел в соседнюю комнату, рассматривая его.

— Сейчас я немного уколю тебя в руку, — сказала сестра, когда Денни натянул штаны. — Нужно проверить, нет ли у тебя туберкулеза.

— Меня кололи в садике только в прошлом году.

— Ну, это было давно, ведь ты теперь большой мальчик.

— Ну ладно, — печально вздохнул Денни, протягивая руку для жертвоприношения.

Надев рубашку и башмаки, он прошел в кабинет доктора Эдмондса. Тот сидел на краю стола, болтая ногами.

— Здорово, Денни.

— Привет!

— Ну как рука? — Он кивнул на левую руку Денни, перевязанную бинтом.

— А, ерунда.

— Хорошо. Я просмотрел твою ЭЭГ. На первый взгляд, все в порядке. Только я пошлю его в Денвер своему другу, который специализируется на таких вещах. Мне нужно знать точно.

— Да, сэр.

— А теперь расскажи мне о Тони.

Денни переступил с ноги на ногу.

— Это мой друг-невидимка. Я его выдумал. Для компании, чтобы не скучать.

Эдмондс рассмеялся и положил руку на плечо Денни.

— Это так говорят твои родители. Все, что ты мне расскажешь, останется между нами, парень. Я твой доктор. Скажи мне правду, и я обещаю, что никому не расскажу об этом без твоего согласия.

Денни задумался. Он посмотрел на Эдмондса, а затем, сосредоточившись, постарался уловить мысли доктора или, по крайней мере, цвет его настроения. И внезапно в его голове сложился утешительный образ: картотечный шкаф со многими ящиками, на которых стояли надписи: А-Б-ТАЙНЫ, В-Г-Д-ТАЙНЫ и так далее.