– Ну, что там у нас предлагает семь по горизонтали? – Гордеев подошел к ней. – Здравствуйте.

– Здравствуйте. – Администраторша отложила газету и сняла очки. – Поселяться?

– И номера есть? – Вопросом на вопрос ответил Гордеев.

– Не говорите. Новые ведь времена. Какой желаете? Полулюкс?

– Не обязательно. Что нибудь скромное, одноместное, с душем.

– Только то? – разочарованно протянула хозяйка гостиницы. – А девушке тоже одноместный?

– Я местная, – скаламбурила Лида.

– Она местная, а я командированный, – сказал Гордеев. – Сами понимаете, суточные гостиничные, не разгонишься. Так что одноместный номерок с удобствами.

– А у нас они все с удобствами. – Администраторша полистала свои раскладки. – Хотите так: номер с двумя кроватями, но на вторую я никого подселять не буду. Он будет побольше площадью, чем одноместный.

– Давайте.

– Вы надолго?

– Если б я знал! Можно пока на сутки.

– Завтра же суббота!

– Ну мало ли что! Можно будет продлевать…

– Сейчас все можно. Но листок проживающего все же заполните.

Номер Гордееву дали на шестом этаже, но он оказался с видом не на реку, а на противоположную – на старый город.

Юрий Петрович было пожалел об этом, но Лида успокоила его.

– Во первых, окна у вас выходят на запад, так что утром солнце беспокоить не будет, а во вторых… – Она вышла на балкон и позвала его. – Идите сюда. Посмотрите, как красиво.

Действительно, старый Булавинск сверху выглядел уютным миром, утопающим в зелени. Правее возвышался довольно большой храм с крестами, золотившимися в лучах еще довольно высоко стоявшего июньского солнца.

– Преображенский собор, – пояснила Лида. – Недавно отреставрировали.

– Не взорвали, значит, большевики, пощадили?

– Взорвать не взорвали, а без крестов и колоколов стоял. В нем краеведческий музей был.

– Милый городок, – сказал Гордеев. – Вы, госпожа Клио, наверное, знаете кучу историй о его прошлом.

– Знаю кое что.

– Расскажете?

– Если захотите.

– Обязательно. Вот, кстати, вам пример – ваш храм. Уже восстановили. И службы, конечно, идут.

– Идут. Но все ведь знают, что деньги на его реставрацию бандиты дали.

– Какие бандиты?

– Наши, местные. Водочники.

– А почему бандиты, если на храм пожертвовали?

– Это знаете, что получилось: раньше были храмы на крови, а теперь что же – на водке?

– Понимаете, Лида, я на это дело смотрю немного по другому. Конечно, водочные деньги. Конечно, не праведники. Но все таки восстановили не только собор, но и памятник архитектуры. Небось территорию вокруг благоустроили. Пусть восстанавливают. А там, глядишь, и книжки начнут читать. Рынок всех обкатает.

– А мне кажется, до нормального рынка, ну или, как сейчас любят говорить, шведского капитализма, нам еще очень далеко. Сейчас модно говорить о нашем времени как о смутном, но, может, это и правильно. Как ни крути, смутное, или, мягче сказать, переходное. А что такое переход? Почти исход!

Лида говорила, увлекаясь. Видно было, что она не только хочет убедить Гордеева в серьезности своих рассуждений, но и в том, что она принадлежит к новому поколению, которое не только выбирает пепси, но и пытается сделать страну лучше, богаче.

– Да, Моисей водил народ сорок лет, а мы переходить будем, может, лет двадцать… Все ведь не так сложно. Недавно Егор Гайдар писал, что для нашего периода главная особенность – это отношения власти и собственности.