После того, как мы вернулись в город, Харальд Лотнер поселил меня в небольшой, но уютной служебной квартирке. Она даже охранялась, но больше для вида, ведь все знали, что мой враг за решеткой, ждет суда и казни.

Газеты трубили одна громче другой. Какие были заголовки! Имя Гримвеллов не стесняясь мешали с грязью, забыв и об их благотворительности, и о недавнем интересе к малейшему слову того, кого сейчас называли монстром и кому желали мучительной смерти. Я вспомнила точно такие же статьи о Миранде Харсперин, и испытала жгучее чувство стыда. Когда-то я была одной из них.

Несколько дней я провела в какой-то прострации, часами смотря в окно. Габриэла собирались судить, поэтому поначалу у меня теплилась хоть какая-то надежда. Генри бросит все ресурсы семьи, чтобы вытащить дядю! Он наймет защитника, организует побег… сделает хоть что-то!

Но ничего не происходило, сидеть взаперти, под присмотром законников, было невыносимо, и я чудом уговорила Харальда Лотнера отпустить меня на свободу. К счастью, моя старая квартирка оказалась свободна. Теперь она напоминала тюрьму: крошечная, темная, с окнами, выходящими на грязный и вечно мокрый двор. Ничего общего с огромным домом, за окнами которого плескалось угрюмое море.

Руки дрожали от напряжения. Это будет наша первая с Генри встреча после свадьбы. Что я должна сказать? Прости, что втянула тебя в эту историю? Прости, что из-за меня человеку, который вырастил тебя, грозит смерть? Помоги мне все исправить? Что вообще говорят бывшему мужу, расставание с которым вышло таким… не таким, как хотелось бы.

Дворецкий вскоре вернулся, снова поклонился, хотя от меня не укрылась холодность во взгляде, и сказал:

— Лорд Гримвелл уделит вам пару минут. Ступайте за мной.

Дом казался незнакомым, хотя за время нашего отсутствия здесь ничего не изменилось. Должно быть, я просто смотрела на него другими глазами. И не боялась родового поместья Гримвеллов. Раньше мысль, что я не стану здесь своей, доводила до дрожи, а сейчас я и не хотела быть своей. Я вообще об этом не думала, я…

Скучала по Габриэлу.

— Теана, — Генри, когда мы вошли, едва поднял голову от документов, — садись.

— Желаете кофе, миледи? — спросил дворецкий.

— Это лишнее. Теана ненадолго, — оборвал его Генри.

Сразу стало ясно: разговор не будет простым.

— Хорошо, что ты зашла, — произнес муж, когда дверь за господином Констансом закрылась. — Я уже хотел отправить поверенного с бумагами на развод, чтобы ты подписала.

— Конечно. Давай, я подпишу.

Несколько росчерков пера вернули мне свободу. Я вновь стала незамужней леди Теаной Морнингблум, гувернанткой и… в перспективе богатой наследницей. Если Габриэла казнят, Фирвуд и целая куча денег отойдут ко мне. Интересно, Генри знал об этом?

— Я пришла поговорить о Габриэле.

— А что с ним?

— М-м-м? Генри… я имею в виду, нужно ведь что-то делать. Нельзя позволить казнить его!

— Таков закон. — Генри пожал плечами.

— Слушай, — я отложила документы в сторону, — ты мне не веришь, я знаю. Ты имеешь на это право, можешь думать, что я шпионю для Лотнера, но я не хочу, чтобы Габриэла казнили. Генри, я просто надеюсь, у тебя есть хоть какой-то план, как его вытащить.

— Я не думаю, что ты шпионишь на Лотнера. Однако никакого плана нет, Теана. Дядя выдал себя, дядя знал, к чему все это может привести. Я не стану рисковать жизнями близких, чтобы спасти его. Такова судьба, иногда она довольно трагична.

В его голосе не было ни жалости, ни грусти. Только нетерпеливое раздражение и скука.