Через закрытую дверь спальни он слышал как Тамалон, Шамур и Тамлин молятся вместе со Старшим Мастером песен Ансрилом Аммхадданом, жрецом Милила. Талбота все еще не было. Кейл отправил за ним слугу несколько часов назад, и уже начинал беспокоиться. Талбот никогда не простит себе, если с ней что-то случится в его отсутствие.

Хотя Тазиэнна все еще обращалась с младшим братом как с подростком, к немалому неудовольствию быстро взрослеющего молодого человека, Кейл знал, что брат и сестра, тем не менее, были очень близки. Он надеялся, что Талбот вот-вот появится.

Сквозь толстую дверь Кейл вслушивался в мягкий, мелодичный шепот песен-заклинаний Мастера Песни, и нестройный ответный хор сраженных горем Аскевренов. Тамалон, конечно, пригласил Кейла разделить молитву вместе с семьей, но Кейл вежливо отказался. Он не был религиозен. Его присутствие будет для них скорее помехой, чем помощью. В присутствии молитв и жрецов он чувствовал себя неудобно и к богам он относился скорее с недоверием. На его взгляд, верующие слишком часто послушно следовали чужой указке, но оказывались плохими лидерами. Только Джак показал, что является исключением из этого правила. Религия отвлекает людей, не дает им ощутить истинную природу событий вокруг. Отличной демонстрацией этого мог послужить Праведник. Всепоглощающая сосредоточенность на служении Маску сделала его уязвимым. В такую ловушку Кейл никогда не позволит себе попасть. Нет, он предпочитает полагаться не на божественную помощь, но на собственные разум, тело и клинки. Однако теперь, больше чем когда-либо раньше, он осознавал, что в некоторых случаях всего этого может оказаться недостаточно. Перед мысленным взором так и стоял образ слабой, обессилевшей Тазиэнны, лежавшей на кровати. Ни его сталь, ни его разум ничего не могли сделать для нее, но все же он не в силах был заставить себя молиться.

Конечно, то, что имелось в его распоряжении, вполне подходило для решения проблем иного рода. Необходимость возмездия, к примеру.

Позже, приказал он себе, подавляя вспышку гнева. Сейчас только жизнь и здоровье Тазиэнны имеют значение. Кроме того, в настоящий момент он чувствовал себя слишком усталым и обеспокоенным, чтобы планировать месть. На миг он пожалел, что не может позволить себе искать убежище в вере.

Вместо этого он устроился в кресле с высокой спинкой. Нервное хождение туда-сюда только протирало ковер, и еще больше подстегивало его тревогу. Пытаясь успокоиться, он скрестил длинные ноги, сжал резные подлокотники, глубоко вдохнул и попытался сохранять неподвижность. Он приказал прислуге удалиться, чтобы они не были свидетелями горя семьи, но сейчас был бы рад найти любого собеседника. Даже Лараджин. Что угодно, только бы отвлечься. Он чувствовал себя таким бесполезным!

Молитва в спальне Тазиэнны умолкла. Кейл нетерпеливо ждал. Дверь в ее комнату медленно распахнулась, и оттуда, с трудом передвигая ноги, вышел жрец. Внушительно выглядящий старец с густой бородой и тщательно ухоженной гривой седых волос, Старший Мастер песен Аммхаддан выглядел настолько сумрачно, что Кейл похолодел. Он попытался встать с кресла, но силы оставили его.

Вслед за Мастером песен вышел Тамлин, чьи глаза были красны. Тамалон и Шамур шли последними. На обоих все еще был их праздничный наряд, но роскошные одежды теперь были запачканы и измяты.

По чисто выбритому лицу Тамалона неприкрыто текли слезы, когда он мягко закрыл дверь. За его спиной пыталась удержаться от слез Шамур, но, наконец, не выдержала и разрыдалась, содрогаясь всем телом.

Неуклюже — будто неуверенный в себе, — Тамалон обнял ее. Она мгновенно напряглась, коротко ответила на объятие и быстро высвободилась. Даже охваченная горем она все равно держалась в отдалении от лорда Аскеврена.