– Вы уже переключились со свадеб?

   – Сейчас мы оформляем все, кроме похорон.

   – А настроение у тебя как раз такое, чтобы оформлять чей-то последний путь.

   – Стэнли, тебе не говорили, что у тебя странное чувство юмора? – Беатрис была возмущена и потрясена его неуместной шуткой.

   – Прости, мой юмор действительно понимают не многие. Все, что я могу тебе сейчас посоветовать – свернуться и потихоньку работать со мной. Остальные увидят, что я, несмотря на общение с бывшей миссис Пирсон, еще жив, и присоединятся к нам.

   – Спасибо тебе, Стэнли! – поблагодарила Беатрис. – Кажется, после всей этой истории у меня отказывают мозги! В голове что-то есть, а толку – ноль!

   – Тебе нужно просто отдохнуть, – посоветовал Стэнли. – Ты и раньше слишком много работала, а тут все это на тебя свалилось!

   – Ты отличный друг, Стэнли!

   – Не смущай меня, женщина, ибо могу я возгордиться, а это грех! – Стэнли все же не оставил попыток рассмешить ее. – Нам пора прощаться. Пришлешь мне заказ как можно быстрее. И, Беатрис, мне жаль, что у вас ничего не вышло. Вы были отличной парой.

   Очень жаль.

   – Не надо, Стэнли, – попросила Беатрис, с трудом сдерживая слезы. – Я надеюсь, что еще не поздно все исправить.

   – Если ты чего-то очень хочешь, то всегда добиваешься! Удачи! – Стэнли повесил трубку.

   Беатрис с грустью слушала короткие гудки.

   Она совсем не была так уверена в себе!

   Она никак не могла взять себя в руки. Ее мысли постоянно возвращались к Шейну. Она вспоминала то их первую встречу, то прогулку на яхте, то последний разговор, когда Шейн отказался верить в ее невиновность.

   И зачем я раньше так себя вела? – укоряла каждые пять минут себя Беатрис. Если бы моя репутация была безупречной, Шейну бы и в голову не пришла мысль, что я могу ему изменить! Хоть бы Элен и Питер быстрее вернулись! Мне так одиноко сейчас и так нужна их помощь! Ну не говорить же мне о Шейне со Стэнли! Он славный парень, но есть вещи,которые ему для его же блага и спокойствия лучше не знать. В одном только Стэнли прав мне нужен отдых.

   Она с грустью посмотрела на гору бумаг, накопившуюся на столе, и в очередной раз поняла, что не сможет заняться делами. Беатрис было ужасно стыдно: раньше она никогда не позволяла себе распускаться. Она всегда была идеалом для своих сотрудников: с неизменной улыбкой, аккуратно, пусть и не очень дорого одетая, безукоризненно выполняющая свою работу. Она имела полное право требовать того же от них. Но это было раньше, а что сейчас?

   Вчера Беатрис с ужасом обнаружила, что к кремовому платью с открытыми плечами повязала зеленый шелковый шарфик! А уж о том, как она работала в последние дни, и думать было противно.

   Кажется, меня все жалеют. А надо бы наподдать хорошенько, чтобы я сразу же выкинула из головы всякие глупости и занялась делами. Если бы я могла думать о чем-то, кроме моего неудавшегося брака, не пришлось бы отказываться от оформления дней рождений, юбилеев, корпоративных вечеринок и вновь возвращаться к свадьбам!

   Но злость не помогала. Беатрис чувствовала себя настолько опустошенной, что на такие сильные чувства, как злость или ненависть, ее не хватало. Только надежда на восстановление отношений с Шейном жила в ее сердце. А для остального уже не осталось места.

   Беатрис еще раз окинула обреченным взглядом свой стол и махнула рукой. Самое необходимое она уже сделала: поставщик найден. А остальным могут заняться и подчиненные.