Иоланда осторожно заглянула внутрь и увидела огромную кровать, задернутую алым шелковым покрывалом.

Хоукинс позаботился опустить занавеси, и в комнате царил полумрак. Она разглядела голову герцога, откинутую на подушках. Этот сильный, властный человек, распростертый на кровати в бессознательном состоянии, выглядел сейчас совершенно беспомощным. У девушки от страха сжалось сердце. Неужели Габриэль Дюпре вознамерилась расправиться со своим благодетелем?

И все же — такая теплилась в Иоланде надежда — вряд ли всемогущий министр полиции Фуше станет расправляться с британским вельможей без благословения на то самого Бонапарта.

Если действительно в скором времени начнется война между Францией и Англией, то герцог Илкстон станет весьма ценным пленником — но только живой, а не мертвый.

— Я должна его спасти. Не знаю как… но должна! — мысленно твердила Иоланда.

Хоукинс поспешил ей навстречу. Плотно прикрыв дверь комнаты, где спал герцог, он усадил Иоланду в кресло в гостиной и сам уселся напротив.

— Каковы ваши успехи? — спросил он.

Она отдала ему письмо и коробочку с пилюлями.

— Сегодня утром это было доставлено с приказом отдать лично в руки мадемуазель, — пояснила она.

— От кого?

— От министра полиции. Вчера она ужинала с ним.

— С Фуше?! — ужаснулся Хоукинс.

— Прочтите эту записку… или я переведу для вас с французского.

Но личный слуга герцога сразу уловил зловещий смысл послания.

— Одну пилюлю через каждые четыре часа… О боже! Они собираются держать его в бессознательном состоянии и… значит, каким-то образом удерживать его в Париже. Мы ведь собирались сегодня же уезжать!

— Сегодня?! — не поверила своим ушам Иоланда. Для нее слова камердинера его светлости явились полной неожиданностью.

Хоукинс кивнул.

— Я уже заказал лошадей и экипажи, мадам, и если их не доставят, то наши дела плохи.

— А французы… они… могут не выпустить герцога?

Не отдавая себе отчета, Иоланда в волнении задала этот вопрос по-английски.

— От него потребуется личное распоряжение, но… ведь его светлость спит!

Хоукинс сокрушенно покачал головой.

— Он ведь не военный, а гражданское лицо…

— Бонапарта ничего не остановит… Он поступает так, как ему взбредет на ум. Я видела, как мадемуазель подсыпала ему в кофе наркотик. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы герцог не получил еще одной дозы.

Иоланда проявила несвойственную ей твердость.

— Я буду на страже, — поклялся Хоукинс. — Но было бы лучше, если каким-нибудь способом нам удалось бы вывезти герцога отсюда.

— Как? — удивилась Иоланда.

— Вам не о чем беспокоиться, мадам, и незачем вмешиваться в эти политические игры. Верните письмо и коробочку туда, где эти вещи хранились. И забудьте то, чему стали свидетельницей.

— Но я хочу содействовать вам! Все же я смогу хотя бы проследить за мадемуазель, помешать ей шпионить за герцогом в пользу месье Фуше.

Иоланда видела, что ее стремление помочь произвело на Хоукинса благоприятное впечатление, но все же он сомневался, не решаясь до конца довериться ей.

— Я, конечно, благодарен вам за ваше участие, мадам, но могу ли я довериться вам полностью? Вы или ваш супруг должны доставить послание по одному адресу.

— Положитесь на нас обоих, — твердо заявила Иоланда.

Ей было жаль верного слугу его светлости. Он выглядел таким растерянным.

— С вашего позволения я немедленно разыщу своего мужа, и вы сами убедитесь, что он достоин вашего доверия.