Но сейчас ее почему-то смущало то положение, которое еще совсем недавно казалось ей таким привлекательным.

Она провела у себя в комнате почти час, когда служанка пришла сказать, что ее вызывает Габриэль Дюпре.

— Где ты была? — раздраженно спросила актриса, которая пребывала в дурном расположении духа.

— Ждала вашего вызова, мадемуазель. Я не хотела прерывать вашу встречу с монсеньором.

— Он давно ушел, — заявила Габриэль. — Я хочу надеть новое платье, которое прислали вчера от портного. Меня пригласили на обед, где я должна всем показать, что из себя представляет Габриэль Дюпре.

«Она и впрямь выглядит потрясающе», — подумала Иоланда, наблюдая, как одетая в новое платье, умело накрашенная Габриэль, в шляпке, украшенной цветами и перьями, с бриллиантами, сверкающими в ушах и на шее, торжественно спускается по лестнице.

Иоланда увидела карету, ожидающую у подъезда, и по ливреям кучера и лакеев на запятках определила, что карета не принадлежит герцогу.

«Чья же она?» — задалась она вопросом.

Иоланда вернулась в спальню хозяйки и стала запирать шкатулку с драгоценностями, которую владелица обычно оставляла открытой, так как перед выездом перебирала украшения до бесконечности, до последнего момента, будучи не в состоянии сделать выбор.

Тут в дверь, ведущую в гостиную, осторожно постучались.

Иоланда открыла и увидела на пороге Хоукинса.

— Мадемуазель наконец отбыла?

Спрашивая это, Хоукинс вытянул шею и окинул взглядом спальню.

— Она отправилась куда-то на обед.

— Я думал, что мадемуазель подождет герцога.

— Нет. Она заявила, что будет обедать в шикарной компании, где собирается произвести на всех впечатление.

— Странно!

— Почему? — поинтересовалась Иоланда.

— Потому что герцог еще перед тем, как уехал на верховую прогулку, сказал, что будет сегодня обедать с мадемуазель. Но я пришел сообщить ей, что он вообще не будет обедать.

— Почему? — В Иоланде проснулось любопытство.

Хоукинс медлил, не решаясь довериться кому-либо. Наконец, вместо ответа на вопрос Иоланды, он задал ей встречный вопрос:

— Что герцог ел или пил в комнате у мадемуазель сегодня утром?

— Я не присутствовала при их завтраке, но уверена, что он ограничился чашкой кофе, который она налила ему собственноручно. Я видела, как мадемуазель это сделала перед самым приходом его светлости.

Хоукинс поджал губы.

— Что? Что-нибудь не так? — слегка обеспокоилась Иоланда.

— Странно! — опять повторил Хоукинс, обращаясь куда-то в пространство.

Создавалось впечатление, что он разговаривает сам с собой.

— Прямо и не знаю, что мне предпринять в данных обстоятельствах.

— В каких обстоятельствах? — не выдержала Иоланда.

— Как вам сказать, мадам… произошла какая-то странная вещь. Герцог вернулся с прогулки веселый и совершенно здоровый. Как говорится, в цветущем состоянии. Честное слово, я давно не видел его светлость в таком прекрасном настроении, как сегодня утром.

— Так все же, что произошло?

В голосе ее ощущалась тревога. Иоланда решила, что герцог получил какую-то дурную весть и поэтому расстроился.

— Его светлость пришел из спальни мадемуазель… — Хоукинс выдержал паузу, — упал на кровать и… до сих пор не проснулся!

— Заснул? — воскликнула Иоланда.

— За все пятнадцать лет моей службы у его светлости такого с ним ни разу не случалось.