Тони только того и надо было – предлога, чтобы выплеснуть накопившиеся со вчерашнего вечера эмоции.

– Самонадеянный болван, даже не думала! – возмущенно фыркнула она и аж ножкой топнула. – Только посмейте вообще прикоснуться…

Девушка не успела договорить, Ив оборвал ее:

– Просто дайте мне руку, и всё. И снимите перчатку.

Опасения Антонии усилились, его командный тон лишь подлил масла в огонь ее злости.

– Вот еще! – Она задрала носик и развернулась, собираясь уйти, однако не вышло.

За спиной раздался раздраженный вздох, а в следующий момент Тони, испуганно пискнув, оказалась сжата в крепких объятиях без возможности пошевелиться. Ив легко скрутил упрямую невесту так, что одна рука ее оказалась прижата к телу, а со второй он небрежным жестом стянул перчатку. Точнее, попытался – Антония успела сжать пальцы в кулак.

– Пус-сти, мужлан неотесанный! – прошипела она, трепыхаясь в попытках вырваться. – Что ты вообще себе позволяешь!..

– По-хорошему ты не захотела, – раздался около самого уха низкий голос, и Антония замерла, облизнув вдруг пересохшие губы.

Она впервые находилась так близко к мужчине, буквально притиснутая к его телу. Дыхание согревало шею чуть пониже уха, ноздри щекотал терпкий аромат, исходивший от Ива, и отчего-то Антония занервничала. Де Ранкур был сильным, большим и уверенным в себе мужчиной, не чета тем юношам, с которыми Тони общалась до сих пор. Изысканных манер и учтивости от жениха она вряд ли дождется, в этом герцогиня уверилась вот прямо сейчас. Но почему это вызывало скорее странное волнение, чем искреннее раздражение?! Воспользовавшись минутной растерянностью девушки, Ив между тем сдернул с ее руки перчатку, и взгляд Антонии упал на злополучный рисунок. Она снова напряглась, притихшие было эмоции встрепенулись, однако в следующий момент де Ранкур ловко надел на ее палец массивный перстень с рубином насыщенного темно-вишневого цвета. Золотой ободок сразу плотно обхватил фалангу, а Тони, поняв, что произошло, возмущенно взвизгнула и задергалась с удвоенной силой.

То, что Ив сразу ослабил хватку, для девушки стало неожиданностью, и она тут же отскочила от него, тяжело дыша и сверля жениха яростным взглядом.

– Как… как ты вообще посмел! – огрызнулась она и попыталась стащить кольцо, но безуспешно.

Оно сидело как влитое и сниматься не собиралось. Ив же, скрестив руки на груди, невозмутимо смотрел на нее со снисходительной усмешкой.

– Ты моя невеста, Антония, а это – мой родовой перстень, и я хочу, чтобы он был на твоем пальце, – спокойно произнес он так, будто это все объясняло.

– Не дождешься! – Герцогиня аж тихонько зарычала от избытка эмоций. – Не буду я твоей невестой и женой не буду, понял?! Больно надо!

Она резко развернулась, подхватив юбки, и поспешила к дворцу. Де Ранкур же хмыкнул, и в спину Антонии донеслось:

– Упрямая девчонка.

Но почему-то в его голосе раздражения не слышалось, лишь веселье. Сопя, как злой ежик, Антония почти бегом направилась к двери, кусая губы и то и дело косясь на перстень на пальце. В душе царило смятение, мешаясь с другими эмоциями: она не понимала, зачем было надевать на нее это ррыхрово кольцо. И ведь не снять теперь!

Тони вернулась во дворец, решительно подавив малодушное желание снова расплакаться, и шмыгнула носом. Хватит слез, пора действовать. Завтра вечером она уедет из родного дома к тете, и уж отсюда сбежать будет в разы сложнее, так что времени очень мало. Нужно срочно поговорить с Тересией, но сначала – поехать домой и переодеться, снять этот ужасный наряд. Не собираясь дожидаться родителей, Антония направилась к выходу, остро жалея, что перчатка осталась лежать на дорожке в парке.