– Устала что-то. – Младшая герцогиня слабо улыбнулась и прижала ладонь ко лбу. – Пойду почитаю.

– Конечно, девочка моя, я провожу тебя, – заботливо предложила Эстер, и Тони не рискнула отказаться.

Так они и дошли до покоев Антонии. Мать поддерживала дочь, изображавшую упадок сил и едва сдерживавшую внутреннюю дрожь.

– Не сиди долго, Тони. – Ласково улыбнувшись, Эстер поцеловала ее в лоб. – Завтра последний день…

– Да, мама, – перебила ее Антония, не желая вновь слушать про свадьбу. – Спокойной ночи. – Она юркнула к себе.

Тони честно попыталась почитать, но никак не могла сосредоточиться на книге, то и дело косясь на часы, стрелки которых ползли слишком медленно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они показали десять: слуги уже наверняка разошлись по комнатам, да и родители у себя; можно попробовать осуществить свою идею. Антония зашла в гардеробную, раскопала перевязь с мечом и ловко приладила ее под платье, наплевав на неудобство, потом сдернула с вешалки плащ и накинула на плечи. Сердце гулко колотилось в груди, девушка то и дело облизывала сухие губы, пытаясь справиться с нервным волнением. Ее пальцы дрогнули, когда она ухватилась за дверную ручку, нажала… Ничего не случилось. Дверь не открылась. Тони озадаченно уставилась на дверь – замка в ней не было, девушка не видела причин запираться в родном доме, а мать никогда не опускалась до того, чтобы рыться в вещах дочери. Что же сейчас случилось?.. Антония еще раз дернула ручку с тем же результатом: злополучная дверь не открывалась.

В душу закралось нехорошее подозрение, и спину обсыпали ледяные мурашки. Неужели мама все-таки что-то заметила и решила от греха подальше предупредить возможные действия дочери? Тони метнулась к окну в гостиной, попыталась его открыть, а потом проверила и остальные окна. Обнаружив, что и они не поддаются, младшая герцогиня осознала, что ее заперли в собственной комнате. Ее отец ведь отлично знал защитную магию, половина Реннары пользовалась его услугами как мага-охранника. И вот он применил свое умение на дочери. Тони уставилась в пространство невидящим взглядом, из нее как будто вытекли все силы и желание что-то делать дальше, как-то бороться за свою свободу. Даже слез не осталось. Навалились апатия и безразличие к собственной судьбе, а еще жгла обида – ведь предали самые близкие люди. А она считала, что мама любит ее! Тони медленно поднялась и побрела в гардеробную раздеваться. Что ж, раз так, то и нет смысла дальше делать вид, что все хорошо. Остался всего один день, и вряд ли ей оставят возможность сбежать.

Переодевшись в ночную рубашку, Антония свернулась клубочком под одеялом, думая, что не сможет уснуть до утра, но едва смежила веки, как провалилась в глубокий крепкий сон без сновидений.

– Тони, ты что такая кислая, кошмары приснились? – весело поинтересовался Рамон, но сестра в этот раз не отреагировала на подначку.

– Нет, – ровным голосом ответила она и прожевала кусок, не почувствовав его вкуса.

– Милая, у тебя что-то болит? – с тревогой спросила мать, посмотрев на Антонию. – Что случилось?

Тони подняла на нее взгляд и бледно улыбнулась.

– Я всего лишь выхожу замуж за того, за кого не хочу, мама, все в порядке, – все-таки не удержалась она от язвительной реплики. – И мои родители заперли меня в собственной комнате. – Девушка с осуждением посмотрела на отца. – Правда, папа?

Герцог ла Саллас отложил вилку и вернул дочери пристальный взгляд.

– Хватит, Антония, – твердо сказал он. – Твои капризы и взбалмошность переходят все границы.