|
Родион с тех пор частенько размышлял, а как бы сложилась их с Лилей жизнь, если бы тесть тогда не вмешался, если бы они расстались?.. Нет, конечно, Камышеву пришлось бы засунуть куда подальше свои непомерные амбиции и мечты: вернулся бы в совхоз «Ленино» Тюменской области, работал бы там агрономом, ел бы себя поедом – ну и запивал бы это дело, конечно, дома, за кухонным столом, в компании жены, а закусывал разносолами: готовить Верка была непревзойденная мастерица…
Ну и что изменилось? Снова они за одним столом, уставленным этими самыми разносолами, которые Верка приперла из деревни, снова пьют, и все вернулось, так сказать, на круги своя… Зачем было, спрашивается, пятнадцать лет нервы мотать?! Катя, умиленно наблюдая картину семейного воссоединения, радостно голосила в лад отцу и матери: когда вдруг открылась дверь и в дом вошла Кира. – Добрый вечер! – ошеломленно сказала она, недоверчиво озирая невероятную картину: отец, совершенно пьяный, сидит в обнимку с какой-то толстой, как корова, нет, жирной, безобразной теткой (на голове куча бараньих кудрей), тоже совершенно пьяной, – а рядом хмельно хихикает довольная Катя. Киру никто не услышал. – Папа! – возмущенно крикнула она, и только тогда пирующие обернулись. – Ой, Кирка приехала! – радостно воскликнула Катя. – О! – радостно заорал отец. – Это моя самая-самая умная… Ты это, проходи, Кира. Здесь у нас по-простому, без всяких, знаете, интеллигентских… Он хотел было подняться, однако тетка с бараньими кудрями по-свойски обхватила его своей толстой ручищей и победно улыбнулась Кире. Родион Петрович пьяно захохотал: – Проходи, вон Кондратьевна картошечки поджарила на сале. Знаешь, как она готовит? Я еще помню, когда мы были с ней женаты… Катя, наконец, заметила, с каким изумленным ужасом смотрит Кира на отца в объятиях незнакомой женщины, и радостно объяснила: – Да это ж мамка моя приехала! Познакомьтесь! Женщина поднялась и с улыбочкой протянула руку: – Здрасьте! Кира, однако, бросила в угол сетку с апельсинами, которые привезла из города, плюхнулась на стул, отвернулась и сердито стянула варежки. – О-о, начинается! – со злой насмешкой протянула Катя. – А чо она нос воротит? – обиделась Вера. – Да не обращай внимания! – отмахнулась Катя. Но Вера, конечно, не обращать внимания не могла. – А я теперь тут жить буду! – заявила она гордо. – Да! С Родиошей все согласовано! Кира с ужасом увидела, что отец с готовностью кивнул, – и не поверила глазам: – Это кто так решил?! Пап, ты что молчишь?! Родион замялся, и Вера с силой пихнула его в бок: – Ну?! Он покорно встал, побрел к дочери – обниматься: – Кира… Ну ты что? Вера – женщина хорошая, пусть живет, не жалко! Кира вскочила так резко, что нетвердо стоящий на ногах Родион завалился на диванчик. И крикнула с отчаянием: – Она здесь жить не будет! – Кинулась к Вере, вцепилась в ее ногу, едва не стащив со стула: – Ну-ка снимай мамины тапочки! Катя оттащила ее, попытавшись вразумить: – Да ты что?! У них с папкой всегда любовь была, да твоя мать, потаскуха, им всю жизнь сломала! В следующую секунду она отлетела к столу, такой увесистой пощечиной наградила ее Кира. – Доча, доченька! – завыла Вера. – Подожди, Кира, так нельзя! Это же твоя сестра! – ринулся было на выручку Родион, однако она оттолкнула его со словами: – Вот и забирай ее! И пусть проваливает в свою общагу! И эту… любовь всей жизни тоже забирай! – Почему любовь всей жизни?! – пьяно изумился Родион. |
