Дитер глотнул из кувшина.

    -  А вот я творю чудеса для всех, не чинясь и не торгуясь, - заявил он. - Это я спас Берта под Хагенвейде, когда полег цвет Своры Пропащих. Я

    -  и никто иной. - Он горделиво подбоченился.

    -  Ты просто мелкая дрянь, - равнодушно сказал Иеронимус и зевнул.

    -  Докажи! Докажи! - вскипел Дитер.

    -  Устал я сегодня, - сказал Иеронимус, потягиваясь. - А ну-ка, дьявол, сними с меня сапоги…

    Ремедий приоткрыл рот.

    И вот Дитер начинает корчиться и ерзать, вот он сползает с бочки. Кувшин падает из руки дьявола на утоптанный земляной пол, из горлышка льется, льется, бесконечно льется красное вино…

    Подходит к Иеронимусу, подбирается, как к ловушке со сладкой приманкой на дне, кружит и высматривает, за что бы уцепиться, и шипит от бессилия.

    Опускается на колени.

    Монах тычет ему в лицо грязным солдатским сапогом, приподняв рясу. Костлявые руки дьявола хватаются за сапог, тянут…

    -  Теперь другой.

    -  Будь ты проклят, Мракобес, - шепчет дьявол. - Люди будут ненавидеть тебя. Люди, в которых ты веришь…

    И снимает другой сапог.

    Встает. На красных чулках два пятна, в руках по сапогу.

    -  Сапоги-то оставь, ворюга, - лениво говорит Иеронимус.

    Ремедий жмется к монаху, и Мракобес поворачивается к солдату:

    -  Вот видишь, для того, чтобы побороть дьявола, не нужно ничего особенного. Довольно быть просто человеком, Ремедий Гааз. Чего ты испугался?

    Проснувшись в незнакомом замке среди незнакомых солдат самого бандитского вида, граф Лотар недолго недоумевал. Сунул голову в бадью для умывания и тут же всплыло в памяти имя капитана, с которым вместе вчера брал штурмом непокорную твердыню.

    -  Агильберт! - заревел граф Лотар.

    Рыжего капитана нашли в винном погребе. Видимо, спустился к бочке, и тут-то его и хватил удар. Все вино из открытого крана вытекло. Агильберт лежал лицом вниз в багровой луже, и когда мертвеца перевернули на спину, он показался Лотару очень старым.

    Примечания

    1

    Иезек., 28, 23

    2

    Тебе, моя милашка, Даю я золотую пряжку, Чтоб помнилось в далекой стороне О моей любви и обо мне…