— Что-то неучтивое про меня этот Федотка сказал? — Наталка въедлива и обязательно своего добьется. Клещами из него вытянет признание. — Признавайся, а то в другой раз не стану осторожничать, когда повязку буду снимать.

— Мы в лапту играли, а ты мимо шла, он и выразился, что плебейка, а несёт себя, словно княгиня. Ну, я и предложил ему встретиться с утра пораньше. Решил, что тогда он и узнает, как следует отзываться о девушках.

— Ага. Поняла. Это с твоей стороны был такой педагогический приём, — Наташка пять лет просидела с ним за одной партой, так что образование получила царское, и за словом в карман не полезет. Потрепала Гришу по вихрастой макушке, велела полежать в кровати, чтобы не тревожить повязок и дать ране затянуться. Хитро улыбнулась, и была такова.

Знакомы они лет пять или шесть. Его, тогда совсем ещё малого, начал обучать выписанный из столицы гувернёр. Тип строгий и занудливый. Гриц сбегал от него и носился и по дворцу, и по подворью. И однажды наткнулся на девчонку, что принесла лукошко зелени на поварню. С виду — одного с собою росту, да и опрятную такую, хотя и небогато одетую. Его как раз обложили со всех сторон и вот-вот должны были схватить, чтобы препроводить к преподавателю. А она ему помогла спрятаться — накрыла пустым мешком, и погоня проскочила мимо.

А потом — он уже собирался дальше мчаться — велела присесть и отдышаться. Потому что сюда долго никто не заглянет — будут в саду разыскивать чадо малолетнее. Спросила, от чего убегает, и долго смеялась, узнав, что от знаний. Он сильно тогда разозлился и повелел, чтобы её вместо него обучали всем наукам и премудростям. Как раз тогда тоже ни маменьки, ни папеньки не было в усадьбе, так что воспротивится его воле никто не посмел.

За Наташкой каждое утро ездила карета и доставляла её к гувернёру, а Гришка подглядывал и подслушивал. А однажды подсказал правильный ответ, который оказался неправильным и тогда эта крестьянка над ним смеялась. Обидно.

Как-то само так вышло, что с того случая они занимались вместе, наперегонки утомляя бедного учителя вопросами, требуя уточнений или пояснений. Через год был приглашен отдельный арифметикус, потом географикус, учителя франского, бриттского, джаппского. Поэтому Григорий и Наталья проводили вместе много времени. А вот её жизнь во внеучебные часы заинтересовала его только года через полтора. Тогда он и придумал, как сбегать так, чтобы это никого не тревожило. Наталья подучила, да и пестун его, назначенный из старых солдат, оказался ребятишкам союзником — они с Грицем давно ладили.

Поначалу они с дядькой Прокопом выезжали верхом на прогулку, ну а потом в лесу Гриц переодевался и появлялся в деревне в далеко не благородном виде. С мальчишками свёл знакомство, с мамой своей подруги. Сказал, что сын портомойки при царской усадьбе, а сюда убегает, чтобы его не заставляли шлепать вальком порты — он ведь не баба. Это объяснение не вызвало подозрений.

У крестьян жизнь не такая, как в теремах и палатах — много свободнее. А главное — у них куча интересных дел. Рыбная ловля и петли на зайцев. Починка забора или заготовка лозы. Как драть лыко и вырезать ложки. Огород пропалывать утомительно, но он ведь не слабак, чтобы ныть. Опять же если и не говорит никому о своём благородном происхождении, то уступать первенства в любом занятии царевичу не к лицу. То есть — сдаваться без борьбы.

Родители в загородную резиденцию наведывались редко, а сына в столицу призывали и того реже, поэтому причин для того, чтобы отказать себе в доступных удовольствиях было немного. Живой ум, подвижность и весёлый взгляд сына радовали царственную чету каждый раз, когда они сюда наведывались, за что и дядьке и челяди и учителям выражалось удовольствие… и всё продолжалось по-прежнему.

И вот что-то с Наташкой стало не так.