— Договорились, — согласилась она, видя как Лео Фальконе входит в дом через черный ход. Лейла следует за ним. Высокий худощавый инспектор выглядел довольным.

Он остановился на пороге с глупой улыбкой на лице.

— Лео, что с тобой?.. — обратился к нему Перони.

В студии полнейший беспорядок. С потолка свисает густая паутина. Холсты на мольбертах скрыты старой мешковиной. На полу пыльные чемоданы. Вряд ли кто-то заходил сюда после того, как сестра Косты, Джулия, переехала в Милан почти пять лет назад. И тем не менее помещение не потеряло своего очарования. Двустворчатые окна до пола шли вдоль всей южной стены дома, пропуская так много света, что в летние дни он слепил глаза. Коста считал, что такой дом просто идеален для художника. Джулия, утомившись работой, часто засыпала здесь на маленькой, забрызганной краской кушетке.

Эмили Дикон пробиралась сквозь холсты.

— Она хорошо рисует.

— Знаю. Сестра обожает живопись и вследствие этого постоянно нуждается в деньгах и гоняется за заказами от разных рекламных агентств в Милане. Такова жизнь художника.

— Вот почему я стала изучать архитектуру. Я вся в Диконов, а они всегда делали упор на карьеру.

В то утро, когда Эмили прибыла в дом, Ник не спросил ее о том, что было в посольстве накануне. А она сообщила ему лишь, что все Рождество провела, отчитываясь перед сотрудниками службы безопасности. Ей грозило дисциплинарное взыскание или что похуже.

Настала пора все выяснить.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Взгляд ясных глаз сконцентрировался на его лице. Казалось, ее ничего не беспокоит.

— Ты спрашиваешь, подам ли в отставку до того, как меня уволят?

— Если до этого дойдет.

— Уже дошло, Ник. Я подала рапорт. Все кончено. Даже письменный стол убирать не придется. Они так ненавидят меня, что прислали все мои вещи. Ну и отлично.

— Мне очень жаль.

— Но почему? — рассмеялась она. — Я очень рада. Не знаю, кто я такая на самом деле, зато хорошо знаю, кем не являюсь. Эта работа не для меня. Кроме того… — На ее лице отразилась какая-то внутренняя обида. — Только подумай, — сказала она, пожимая плечами, — я поступила так же, как мой отец тринадцать лет назад. Дошла до точки, когда больше не могла переносить такое дерьмо, и сорвалась. Наплевала на все правила, вела себя так, будто их не существует.

— Эмили… — Ник подошел к ней вплотную и осторожно обнял за плечи. Она не отстранилась. — Ты поступила правильно. Мы все действовали правильно.

— Знаю! Но раз я ношу значок агента ФБР, то должна поступать соответствующим образом. Нельзя подгонять работу к моим собственным прихотям. Я вела себя эгоистично и явно не подхожу им. Пусть ищут более профессиональных сотрудников. Если бы я осталась, то опять что-нибудь запорола бы. Не для меня их игры. Ренегатство у меня в крови, Ник. Передалось по наследству. Надо было об этом подумать раньше. Да и тебе с Джанни, а возможно, и Фальконе тоже. Так мне кажется. Меня просто удивляет, как вам удается выходить сухими из воды.

В ее словах имелась доля истины. Косту это немного пугало.

— Ник, — вдруг спросила Эмили, — ты и правда попытался бы всех их арестовать? Если бы ничего не знал о Торнтоне Филдинге? И Каспар пришел бы в Пантеон вместо него?

— А он пришел бы? — Коста уже не раз задавал себе такой вопрос.

— Если бы получил папку вместо Торнтона Филдинга? Думаю, да. Каспар устал. Ему надоело бедствовать и скитаться. И он боялся самого себя, а для такого человека это самое страшное. Он уже не мог контролировать свои действия.