— Ник, — вдруг деловито проговорила Эмили. — Инспектор Фальконе. Джанни. Вы готовы?

Такого выражения лица у Фальконе Коста еще не видел. Наконец он определил его как удивление.

— Конечно, — ответил Фальконе и скорчил гримасу, глядя на согнутую фигуру Филдинга под серым глазом в центре купола. — Я думаю, — обратился он к Липману, — теперь твой черед.

Они последовали за Эмили к бронзовым дверям и помогли ей открыть их. Несколько карабинеров ворвались в помещение, потрясая оружием. Фальконе прорычал, что они полицейские.

— Пойдемте со мной, — позвала Эмили.

В будке сидел смотритель в форме явно не по размеру. Он откинулся в кресле, положил ноги на письменный стол рядом с мобильным телефоном и небольшим радио. Перед смотрителем лежал старенький пыльный открытый томик «Божественной комедии» Данте.

Уильям Ф. Каспар снял наушники, посмотрел на трех человек, стоящих перед ним, и кивнул Эмили:

— Я всегда говорил, что импровизация — ключ к успеху, агент Дикон. Отличная работа. Я вами горжусь. — Он махнул в их сторону книгой: — Не возражаете, если я возьму ее с собой? Нашел книжку здесь и, честно говоря, не думаю, что она принадлежит ему.

Он показал на связанную фигуру с кляпом во рту, одетую в подштанники и неряшливый жилет. Перони узнал краснощекого смотрителя и с трудом сдержал смех.

— Позвольте сообщить вам, — продолжал Каспар, — что этот парень первоклассный жалобщик. Кроме того, он неисправимо чванлив. Меня удивляет, как ему могут доверять наблюдение за таким роскошным местом.

Фальконе открыл боковую дверь. Там не было карабинеров… Только свежий белый снег и сгущающаяся темнота.

Коста помахал в воздухе наручниками. Эмили Дикон вышла вперед и посмотрела на Каспара.

— Как дела? — спросила она.

Он выглянул в открытую дверь, а потом обернулся на зал, как бы прощаясь с ним. Осмотрел вещи, лежащие на столе. Книгу. Радиоприемник. Телефон. Все на одной линии.

— Теперь полный покой, — проговорил он и смешал предметы, словно костяшки домино. — Отслужили свое.

Натале

Тереза Лупо стояла у окна кухни и пыталась перемыть гору грязной посуды, которую оставил после себя Перони. Сейчас он удалился в гостиную вместе с Ником и Эмили с бутылкой граппы в руках. Они беседуют в своей спокойной деловой манере. Лео Фальконе на улице с Лейлой. Пытаются подправить развалившегося снеговика, пока с наступлением тепла он окончательно не растает.

Тереза удивилась, что Фальконе принял приглашение на рождественский ужин. Да и сама она, как ни странно, прониклась этой идеей. Впрочем, выражение лица Перони в тот миг, когда Коста заговорил о вечеринке, не оставляло иного выбора. Джанни хотелось заняться стряпней. Ему нужно было посидеть за столом и пообщаться с близкими людьми. Ребенок, да и только.

А Фальконе… Одинокий человек. Чем ему еще заниматься? Так пусть хоть ходит в своем сюртуке вокруг подтаявшего снеговика, прикидывая, куда бы вставить старую мягкую морковь. Лейла, которую взяли на день у социального работника, внимательно наблюдала за действиями инспектора. Просто безумие какое-то.

— Да когда же вы поумнеете? — пробормотала Тереза. Фальконе вообще бесил ее. Она знала, что он одинок, но до сих пор не понимала, насколько его тяготит такое существование. Вот он с морковкой в руках и таким выражением лица, будто принимает какое-то чрезвычайно важное решение, которое повлияет на дальнейший ход его жизни.

Сейчас Тереза Лупо очень сочувствует инспектору, пусть он ей и не особенно нравится.