Убедившись, что люди, пораженные инопланетным оружием, и впрямь оживают, она уже больше ничего не боялась и, возможно, надеялась, соблазнив конвоиров своим ядреным телом, утянуть их в кусты, а там природа поможет.

Она, как известно, к язычникам особенно благосклонна.

Но азиаты, увы, не соблазнились на ее прелести. Возможно, язычница была не в их вкусе. А вернее всего, они и так уже боялись наказания за бездарно проведенную облаву и не хотели усугублять свою вину по мелочам.

По неосведомленности своей они даже не подозревали, что заслужили не наказание, а награду. то, что одним из пленников был воевода Вадим, само по себе оправдывало всю операцию.

Оставалась одна проблема – как доставить его на базу.

Три параболоида, отдавших всю свою энергию машине спецгруппы, уже лежали в дрейфе, неподвижно зависнув над лесом, и теперь координатор спецоперации требовала выполнить приказ до конца.

Ее сопернице ничего не оставалось делать, кроме как соединить свой параболоид с машиной спецгруппы силовой линией.

Между параболоидами повисла в воздухе неугасимая фиолетовая молния, рассыпающая вокруг белые искры. и энергия полилась потоком из армейского параболоида в машину спецгруппы.

А внизу тем временем назревал новый инцидент. Некоторые пленные не хотели раздеваться, и спешащие зондеры вышли из себя.

Им ведь еще предстоял длинный путь вниз по реке до ближайшей базы вспомогательных войск, которая называлась «++6147» или «два креста шестьдесят один сорок семь».

«Два креста» означали северную широту и восточную долготу, а цифры – координаты в градусах. Среди лесных людей эта база была известна, как Великий Устюг, но для зондеров, особенно привезенных издалека, она была просто «сорок седьмая».

Плыть до нее было километров двести. С такой нагрузкой это часов семь, быстрее не получится, и под каждым кустом на берегу караван могла ждать партизанская засада. и промедление было для зондеров было смерти подобно – ведь чем дольше они тут проторчат, тем вероятнее, что партизаны придумают какую‑нибудь каверзу для освобождения пленных.

Теперь, когда выяснилось, что зондеркоманда захватила в плен одного из главных партизанских лидеров Северного леса, у зондеров не было сомнений в том, что партизаны это так не оставят. Даже те рядовые, которым забыли сказать об этой удаче зондеркоманды, заметили повышенную нервозность офицеров и могли догадаться, чем она вызвана.

Ведь недаром же одного из пленных партизан вывели из общего строя и поставили отдельно под прицелом сразу четырех деактиваторов. И недаром энергию сливают из всех параболоидов в один.

Все это могло означать только одно – что зондеркоманда все‑таки захватила по меньшей мере одну большую шишку. И это могло обернуться для каравана с пленными весьма плачевно.

Это ясно понимал даже последний дурак.

Правда, зондерам было обещано, что их командирскому параболоиду оставят достаточно энергии, чтобы он смог малой скоростью сопроводить караван до 47‑й базы. Но бойцы психовали все равно, и промедление с погрузкой бесило их до степени нервного срыва.

Кореец, исполнявший обязанности переводчика, уже в третий раз крикнул очередной группе пленных: «Раздевайтесь, иначе будет больно!» – но несколько девушек с крестиками на шее, забившись за спины мужчин, не подчинились все равно.

Тогда командир квадрата решительным жестом перевел свой деактиватор на стрельбу серым градом, вызывающим сильнейшую боль, и пустил очередь в упор прямо в живот нахальной язычницы, которая вообще ничем не провинилась, поскольку была уже раздета.

Следом за нею, корчась от боли, на землю стали падать женщины и дети.

Зондеры, сторожившие воеводу Вадима, непроизвольно отвлеклись, чтобы посмотреть, из‑за чего стрельба, и в этот момент воевода бросился на ближайшего.