— Габиньо, вы помните мою сестру?

— Как я мог забыть? — Доктор светски поклонился. — Мадемуазель Верньер. И, если позволите, я присоединяюсь к комплименту вашего брата.

Леони мило смутилась.

— Какое общество! — заметила она.

Анатоль стал называть ей гостей.

— Мэтра Фромиляжа ты помнишь? И Денарно, и его сестру — она ведет его хозяйство.

Леони кивнула.

— Тетя Изольда нас познакомила.

— А вот Беранже Соньер, приходской священник Ренн-ле-Шато и друг покойного дяди.

Он указал на высокого мускулистого человека с высоким лбом и сильными чертами лица, противоречившими его длинному черному одеянию.

— Кажется, интересный господин, — продолжал Анатоль, — хотя светская болтовня его не интересует. — Он кивнул доктору: — Медицинские исследования Габиньо заинтересовали его куда больше, чем мои затертые любезности.

Габиньо улыбнулся, соглашаясь с мнением Анатоля.

— Соньер — человек больших познаний по самым разным предметам. У него страсть узнавать новое. Он постоянно задает вопросы.

Леони задержала взгляд на священнике, затем продолжила расспросы:

— А эта дама с ним рядом?

— Мадам Боске, дальняя родственница покойного дяди. — Понизив голос. Анатоль добавил. — Если бы Ласкомб не вздумал жениться, она унаследовала бы Домейн-де-ла-Кад.

— Однако она приняла приглашение?

Анатоль кивнул.

— Едва ли мадам Боске и Изольда любят друг друга как сестры, но отношения поддерживаются в рамках приличий. Они обмениваются визитами. Изольда, кстати сказать, от нее в восторге.

Только теперь Леони заметила высокого, очень худого человека, стоявшего позади их маленькой компании. Она обернулась к нему. На нем был совершенно необычный, белый костюм, вопреки обычаю одеваться вечером в черное, а из нагрудного кармашка торчал уголок желтого платка. Желтым был и его жилет.

Лицо его было изрезано морщинками, и кожа от старости стала почти прозрачной, но Леони показалась, что годы не отягощают его. Хотя, подумалось ей, в нем есть потаенная печаль. Как будто этот человек много повидал и много выстрадал.

Анатоль повернулся, чтобы взглянуть, кто так завладел ее вниманием, и, склонившись к самому уху сестры, шепнул:

— А, это самый видный гость Ренн-ле-Бен, Одрик Бальярд. Автор той странной брошюрки, что так тебя увлекла, — добавил он с улыбкой. — Настоящий оригинал, как видно. Габиньо рассказал мне, что он всегда и по любому случаю одевается столь необычным образом. Всегда в светлом костюме и с желтым галстуком или шарфом.

Леони повернулась к доктору.

— Отчего это? — спросила она вполголоса.

Габиньо с улыбкой пожал плечами.

— Полагаю, в память об утраченных друзьях, мадемуазель Верньер. О павших соратниках. Впрочем, я точно не знаю.

Беседы продолжались, пока удар гонга не позвал собравшихся к столу.

Изольда, в сопровождении мэтра Фромиляжа, повела приглашенных из гостиной через холл. Анатоль предложил руку мадам Боске, Леони оказалась под руку с мсье Денарно, но не спускала глаз с мсье Бальярда. Аббат Соньер и доктор Габиньо заключали шествие, выступая по сторонам мадемузель Денарно.

Паскаль, великолепный в своей взятой напрокат красно-золотой ливрее, распахнул перед гостями двери. Тут же послышались одобрительные восклицания. Даже Леони, которая видела столовую на разных стадиях подготовки, поразилась ее преображению. Роскошные хрустальные подсвечники поддерживали по три белых восковых свечи. Длинный овальный стол украшала целая охапка свежих лилий, подсвеченных тремя серебряными канделябрами.