— Куда их вести? В Киев?

— Не надо. Веди через Десну к Любечу. Я с киевлянами туда же пойду. Там и будем ждать Ярослава, к Киеву его пускать нельзя, у него здесь сторонников много.

— Значит, встретимся у Любеча?

— Да.

— Я завтра с утра поеду. Ладно? Надо же с женой повидаться.

— Ты не обиделся, что я перевез Нанкуль?

— Что ты, Святополк, разве я не понимаю, — усмехнулся Борис. — В одной борти двум маткам всегда тесно.

И подмигнул Святополку с веселым одобрением: плюнь, мол, на все это.

Противостояние

На совете было решено не ждать новгородцев, пока под Киев явятся, а встретить их подальше от Киева, на дальних подступах, поприщ за восемь — десять. И явиться они должны, конечно, водой на лодиях. Глупо б было от Новгорода скакать на конях, если есть реки, а по Днепру к тому же плыть можно по течению.

Святополк собрал киевский полк, вооружил, переправил через Днепр и повел к Любечу, до него будет восемь поприщ пути. Самое удобное место для соединения с печенегами.

Любеч — городишко невеликий, Святополк не стал в него входить, а разбил шатры рядом на берегу Днепра, чтобы все время иметь реку перед глазами.

По совету Сфенга вверх, вдоль Днепра, были отправлены дозорные, чтоб заранее обнаружить новгородцев и предупредить своих о приближении противника.

— Оно б неплохо с двух сторон Днепр запереть, — вздыхал Волчий Хвост.

С ним не согласился Блуд:

— Полк нельзя разбивать. Тогда они перебьют нас по частям. А. ныне мы в кулаке, значит, и сильны.

Со стороны послушать, вроде оба правы, хотя судят по-разному.

Киевляне обустраивались обстоятельно: устанавливали шатры, рубили дрова, делали колья, зачищали землю в местах будущих костров, вбивали рогатки, крепили на них перекладины, на которые уже навешивали котлы для варева. Таскали воду из Днепра, заливали в котлы, разжигали костры, варили похлебку. И уж ночью сотни огней пылали на берегу Днепра, отражаясь в зеркале текучей воды.

Именно эти огни увидели новгородцы, подплывая к Любечу. Это был передовой отряд под командой Вышаты.

— Давайте к берегу, — приказал Вышата гребцам.

Лодии тыкались в берег, как щенки к соскам матери, их привязывали к кустам. Люди выбирались на землю, выносили мешки, корзины со снедью, оружие. Старались меньше разговаривать, чтоб не услышали их на той стороне.

Тысяцкий не разрешил огонь разводить, здраво рассудив, что, пока не подойдут основные силы новгородцев, лучше не выдавать киевлянам своего присутствия.

Но о появлении новгородцев Святополку уже сообщили дозорные, разбудив его в шатре.

— Сколько лодий? — спросил, позевывая, князь.

— Около тридцати.

— Это не основные силы. Где они сейчас?

— Чалятся на той стороне.

— Пускай чалятся, — Святополк потянулся, хрустнул суставами. — Ступайте, не спускайте с них глаз. Чуть что — ко мне.

Дозорные вышли, князь опять лег, хотел снова заснуть, но сон не шел. Услышал, как заворочался милостник, спросил:

— Волчок, не спишь?

— Не сплю, князь.

— Слышал?

— Слышал.

— Придется тебе за Десну ехать.

— Зачем?

— Как зачем? Бориса-то доси нет. Новгородцы подплывают, а печенегов не видать.

— Придут, куда они денутся.

— Знаю, что придут, но когда? Мне знать надо, где Борис сейчас?

— Хорошо.