|
Томас сказал несчастным голосом: - Она... вверила себя нам. Ее муж или покровитель, я не разобрался, а допытываться не стал, убит неделю назад. Коней увели, она застряла в этом доме. Умоляет увезти из этого страшного места. Олег подошел к окну , посмотрел поверх двора и Чачар на зеленую долину, оливковую рощу, кудрявый кустарник, синее безжалостное небо без намека на дождь, пожал плечами: - Меня не умоляла. Томас выглядел несчастным, он и был несчастным: - Сэр калика... мне достает хлопот с чашей. Может быть, ты? Олег принес из второй комнаты колчан, быстро проверил стрелы, забросил за спину. Томас с отчаянием на лице смотрел, как этот странный паломник очень профессионально поправил перевязь, вытащил из-под лавки огромный топор: - Ты как хошь, - ответил Олег, - а мне не до баб. - Она не баба! Жертва. А мы просто обязаны помочь. Разве твои боги не велят помогать слабым? Олег бросил острый взгляд на рыцаря: - Но ведь у язычников все плохо? - Не настолько же! - Сэр Томас, я ищу спасения для всех людей на свете. - И даешь погибать им по отдельности? Олег помолчал, спросил отрывисто: - Что хочет твоя женщина? - Моя?.. Сэр калика! - Ладно, не твоя, но она думает иначе. Чего ждет от тебя? - Просит довести до любого большого города. Олег подумал, нехотя сдвинул тяжелыми, как валуны, плечами: - Два дня пути... Завтра к вечеру будем там. Потерплю. Потом отдам тебе коня - с твоим железом нужен заводной. Запасной, то есть. - А ты? - По старинке, пешком. Томас не понял, как можно идти пешком, когда есть на чем ехать, но смолчал, не желая сердить соратника. После обильного завтрака - Чачар вывалила на стол все, что было в запасах - Олег пошел к лошадям. От мародеров осталось пятеро лошадок, троих оседлал в запасные, четвертую подготовил для Чачар, женщины благородного происхождения - так очень хотелось считать Томасу. Когда Томас облачился в доспехи, с помощью Чачар, надо думать, и, тяжело ступая, вышел на крыльцо, трое оседланных коней нетерпеливо перебирали ногами под окном. Еще трое были под мешками, узлами, вьюками. Калика обыскивал убитых, собирал монеты, кольца, выворачивал карманы. На запасных коней привязал захваченные дротики, кривые хазарские мечи, по бурдюку с водой. - Сэр калика, - сказал Томас удивленно, - разве идти через пустыню? - Если напрямик, то там нет колодцев. Пришлось бы давать крюк с гаком... - С гаком? Крюк? - Это по-росски. Со своей водой сократим дорогу. На лице Томаса проступило колебание, словно он еще не решил - хорошо ли сократить дорогу. Кто сокращает, тот дома не ночует, а кто ездит по прямой - вовсе попадает к черту в лапы. Он повернул голову, позвал Чачар. Из дома донесся звонкий голосок, слышался звон посуды. Томас виновато улыбнулся, исчез. Чачар вышла одетая по-мужски, в дорожном плаще. Она задержалась на крыльце, внимательно глядя на калику, словно впервые увидела. Остановился и Томас, не сводя глаз с сотоварища по каменоломне. Калика оставил плащ в доме, вышел в короткой душегрейке из волчьей шкуры мехом наружу. Звериная шкура распахнулась, открывая широкую, как гранитная плита, грудь. Голые плечи были массивные, как валуны, блестящие, а длинные руки словно кто вырезал из темного дуба - толстые, рельефные, с выпирающими мышцами и сухожилиями. |
