|
Ишь, какой лощеный! Нервное расстройство… Побывал бы здесь лет пяток назад — сам бы расстроился до конца дней. Ну да ладно, документы, кажется, в порядке». Красноармеец приложил руку к фуражке: — Добро пожаловать в Союз Советских Социалистических Республик! Успешной работы! Не забудьте, прибыв к месту прохождения вашей командировки, встать на учет в соответствующем отделе ГПУ. ГЛАВА 5 «Тот, кто знает, куда хочет идти, не уйдет далеко». Наполеон Бонапарт Начало мая 1924 Молодцеватый подтянутый господин с подкрученными рыжими усиками спешил к вагону, около которого стоял генерал Згурский. Мужчина был одет в штатское, но, судя по выправке, он не слишком давно сменил офицерский мундир на партикулярный костюм. — Разрешите представиться, штаб — ротмистр, граф Комаровский! — отрапортовал встречающий. Он сделал знак шедшему следом носильщику, и тот споро подхватил увесистый саквояж почтенного господина. — Рад знакомству, — протянул руку Згурский. — Авто ждет. Желаете прежде отдохнуть? — Не будем тянуть. Сразу к делу. В поезде я и так потерял много времени. Ваше мнение о господине Шведове? — вновь заговорил генерал, когда мотор двинулся с места. — Боевой офицер. Мне доводилось слышать о нем еще в годы войны. Шведов был самым молодым командиром артиллерийского дивизиона императорской армии. — Лестная характеристика. Но меня сейчас интересует другое. В конце концов, такие красные военачальники, как полковник Вацетис, Каменев, или же мой старый боевой товарищ по Мингрельским гренадерам, Шапошников, тоже были весьма дельными офицерами. Граф Комаровский вздохнул, не в силах оспорить очевидное. Лишь на плакатах времен революции и гражданской войны красные радикально отличались от белых и наоборот. Непредсказуемая реальность словно издевалась над расхожими мнениями. Против власти рабочих и крестьян сражались крестьянский сын Деникин, казак бурятской наружности Корнилов, а за нее шли в бой офицеры и генералы, чей дворянский род насчитывал не одно столетие. И что хуже всего — по обе стороны воевали вчерашние боевые товарищи, те, что в прошлом делили один блиндаж, одну шинель. — Подполковник Шведов был замешан в деле профессора Таганцева в двадцать первом году. Тогда ему инкриминировалось руководство боевой организацией в Петрограде. — Как ему удалось уйти? — спросил Згурский. Штаб — ротмистр кивнул, он ждал этого вопроса. — По его утверждению, во время активных поисков его прятала жена одного крупного питерского чекиста, с которой он состоял в близких отношениях. — Понятно. То есть вполне может быть, что на деле никакой боевой организации и не было, что данный чекист, узнав о столь пошлом адюльтере, решил избавиться от соблазнителя, подведя его под революционный трибунал. — Шведов и сам утверждает, что никакой боевой организации не было, что все дело высосано из пальца. Но, по его словам, муж ни о чем таком не догадывался. Шведов и сейчас беспрепятственно воспользовался услугами этой влиятельной дамы. В первый раз подполковнику удалось незаметно перейти финскую границу у Сестрорецка, что создало ему известную славу в кругах, близких к генералу Кутепову. Но, как я уже говорил, он храбрый офицер. Побег — тем более при таких странных обстоятельствах — смущал его самого. Он жаждал мщения и готов был участвовать в «акциях прямого действия» против руководства большевиков. — Прежде господа революционеры стреляли в главу державы, теперь мы стреляем в господ революционеров. То же конспираторство и эсеровщина. Глупо — с. — У них это дало плоды. — Плоды дало совершенно иное. |
