|
Отраженные в витрине прохожие шли мимо. Некоторые, особенно совбарышни, в простеньких, но уже подогнанных и не лишенных элегантности платьях, на миг останавливались, с печалью глядели на шляпки «из Парижа» и торопились дальше. «Кажется, никого, — с удивлением отметил Нильс. — Но, может быть, ловко маскируются». Он отошел к афишной тумбе. «Кинотеатр «Паризиана» — гласила самая большая афиша. — Проспект 25 октября, одновременно 1 и 2 серии — 13 тетей, исключительного, захватывающе — интересного фантастического киноромана «Невеста Солнца» в 4–х сериях, 25 частях с участием королевы американского экрана, бесстрашной Руфь Ролан». «Совзапкино» — «Микроб коммунизма» — обещала другая. «Фильм Григория Козинцева и Леонида Трауберга «Похождения Октябрины» — заманивала третья. Виконт прислушался к своим ощущениям: филеров заметно не было, и все же чувство, будто кто — то его внимательно разглядывает, Нильса не оставляло. «Ладно, пусть наблюдают, черт бы их побрал! — про себя выругался виконт. — Мне пока скрывать нечего». Он отправился дальше, ища глазами вывеску ближайшего кафе или ресторана. — Гражданин, гражданин! Помогите! — В рукав его костюма вцепилась абордажными крючьями тонкая девичья ручка. — Там хулиганы! Моя сестра… Пожалуйста, пожалуйста, скорее! Помогите! Девочка — подросток лет пятнадцати, размазывая по щекам слезы, с неожиданной силой буксиром поволокла Нильса в ближайшую подворотню. Он попытался освободить руку, но девица вновь схватила его и умоляюще взвыла: — Давайте же, давайте! Скорее! Когда за спиной громыхнула, закрываясь, калитка массивных кованых ворот, виконт резко повернулся, спеша оценить ситуацию. Детина совершенно не аристократической наружности стоял, привалившись к калитке, поигрывая цепью с пристегнутым к ней амбарным замком. — Ну что, господин хороший? Приплыл? Из — за дровяного сарая на заморского гостя вразвалочку надвигались еще два социально близких пролетариату элемента. — Скидавай шкары, фря залетная! В руке налетчика блеснул нож. — А то ведь, гляди, сегодня уже с прадедом своим почеломкаешься! — Говоривший сплюнул окурок и сопроводил не доброе пророчество выразительным жестом, проводя острием ножа поперек шеи. Не вступая в дискуссии, Нильс Кристенсен шагнул вперед, перехватил запястье вооруженной руки и крутанул его, точно собираясь запустить пропеллер аэроплана. Бандит не аэроплан, но и его развернуло. В тот же миг вторая рука «врача — травмопевта» обрушилась на затылок преступника, направляя любителя чужого добра лбом в каменную стену. — Ах ты… — Соратник пострадавшего кинулся было на помощь, но тут же рухнул с вбитым в горло кадыком. Предусмотрительно отскочившая к сараю девчонка завизжала так, что в окнах нижних этажей вздрогнули герани, а дылда, подпиравший калитку, отбросил цепь и собрался выскочить на улицу. Но не успел. — Всем стоять! Подворотня заполнилась людьми в милицейской форме и с наганами в руках. Виконт поднял руки: — Не стреляйте! Я датчанин, врач, сотрудник Красного Креста! Декабрь 1614 Князь Пожарский любил Рождество. В прежние годы его всегда радовали шумные пиры, катания на тройках и колокольный благовест, разносящийся над отчим поместьем Медведково. В Москве, где взгляд, куда ни кинь, упирался в колокольню, малиновый звон был особенно густ и сладостен. И сюда он долетал во всей красе и благолепии. Царившее вокруг радостное возбуждение напоминало князю о годах юности, о молодых забавах еще до того, как его — храброго воеводу со всеми чадами и домочадцами — обездолили и сослали к волжским берегам. |
