«Есть связи крепче любой магии», говорил себе Джем в ту ночь, держа в руке нож и делая глубокие надрезы. И он сделал зарубку: взял имя Захария, что означало «помнить». «Помни его, — наказал себе Джем. — «Помни их обоих. Помни причину. Помни единственный ответ на единственный вопрос. Не смей забывать».

Когда он поднял голову, Джонатана Вейланда уже не было рядом. Джему было жаль, что он не поблагодарил ребенка за то, что тот помог ему вспомнить.

***

Раньше Изабель не доводилось бывать в Нью-йоркском пассажирском речном

терминале.

И место ее не впечатлило. Здание напоминало стеклянно-металлическую змею, а они, вынужденные ждать, словно сидели в ее животе. Корабли напоминали стоящие на воде склады, когда Изабель невольно сравнивала их с кораблями Идриса, похожими на пиратские.

Они проснулись в кромешной тьме, сейчас же едва светало и вдобавок было кошмарно холодно. Алек кутался от дующего со стороны воды ветра в толстовку, а Макс капризничал, недовольный ранним подъемом. Хотя оба ее брата были довольно капризными, так что Изабель не знала, чего и ожидать.

Она заметила отца, спускавшегося по трапу, и мальчика рядом с ним. Рассвет ложился на воду тонкой золотистой полоской. Ветер пускал волны с гребешками по реке, играя с золотистыми локонами мальчика. Его спина была прямой и стройной, словно рапира.

Одет он был в темную облегающую одежду, напоминающую какую-то униформу. И он был весь в крови. Потому что принимал участие в сражении. А мама с папой до сих пор не позволяли им с Алеком сразиться ни с одним крошечным демоном!

Изабель, уверенная в том, что брат разделит ее чувства предательства и несправедливости, обернулась к Алеку, только чтобы обнаружить, как тот пялится широко распахнутыми глазами на незнакомца, словно на него с утра снизошло какое-то откровение.

— Вау, — выдохнул Алек.

— А что насчет того вампира? — возмущенно спросила Изабель.

— Какого вампира?

Мать шикнула на них.

У Джонатана Вейланда были золотистые волосы и глаза, однако глаза представляли собой лишь отражающую блестящую поверхность, словно захлопнутые металлические двери какого-нибудь храма. Он даже не улыбнулся, остановившись напротив них.

«Лучше уж верните того Безмолвного Брата», — подумалось Изабель.

Она кинула взгляд на мать, однако та смотрела на мальчика со странным выражением лица.

А тот смотрел в ответ.

— Я Джонатан, — сосредоточенно произнес он.

— Здравствуй, Джонатан, — проговорила мать Изабель. — Меня зовут Мариза. Приятно познакомиться.

Протянув руку, она прикоснулась к его волосам. Джонатан, хоть и вздрогнув, остался стоять неподвижно, позволяя Маризе пригладить взъерошенные ветром золотистые локоны.

— Думаю, было бы неплохо тебя подстричь, — заметила она.

Это было произнесено настолько в стиле мамы, что Изабель не удержалась от улыбки, закатив глаза. Этот Джонатан на самом деле нуждался в стрижке. Кончики волос касались воротника, неровные, как будто тот, кто стриг их в последний раз, не особенно заботился о качестве выполнимой работы. Он вообще создавал впечатление бездомного животного с грубым мехом, готового зарычать, хотя это по сути было странным сравнением.

Мама подмигнула:

— Ты станешь еще красивее.

— Такое вообще возможно? — сухо осведомился Джонатан.

Алек рассмеялся. А Джонатан выглядел удивленным, будто бы не замечал его до этого.

Изабель подумала о том, что мальчик, возможно, вообще ни на кого не смотрел, кроме их матери.