Теперь Логран не уставал так же безумно сильно, как и прежде, его редко пытались отлупить, а он сам не часто жаждал сделать тоже, с кем-то другим. У него появилось и время и силы на то, что бы размышлять. Пусть удавалось это нечасто — всё-таки, к вечеру он уставал изрядно, а в дни, когда урок заключался в жёсткой борьбе на каменном полу или кулачных поединках с полудня и до заката, все мысли крутились только вокруг разбитого лица и отбитых рёбер.

И всё же, думать он стал чаще и дольше. Иногда ему становилось интересно, кто из мальчиков попал сюда так же как он, а кого добровольно отдали сюда отцы-воины. Пару раз даже пытался поинтересоваться у ребят. В первый раз парень просто промолчал, во второй, ему попытались разбить лицо, неудачно, но тем не менее.

Логран старался больше не думать о том, кто из них оказался здесь после сражений, а кого отдали сюда отцы — это не имело значения. Все они находились в равных условиях, все они проливали пот и кровь, только сильный оставался в живых и шёл дальше. Слабым места здесь не было, они вскоре уходили отсюда, и уходили только одним путём — мёртвыми.

Он замкнулся в себе. Настолько, что однажды поймал себя на том, что разговаривает с самим собой и даже иногда, порой весьма убедительно, сам себе отвечает.

Это было так странно и так забавно, что Логран смеялся несколько минут, смеялся до слёз — пока не осознал, что в выбранной им комнате для сна, нет никого, только он, циновки и холодные стены из серого камня.

В один из дней, он вышел на двор и, не обнаружив никого из воинов учивших обращению с половинными двуручными мечами, замер на месте, пытаясь решить чего делать. Мысль поспать ещё пришла тут же, но спать, почему-то, не хотелось. Впрочем, выбора ему не оставили.

— Эй! Логран! — Крикнул один из учителей и махнул рукой. Мальчик двинулся туда, провожаемый завистливыми взглядами тех, кто был здесь уже давно — учителя крайне редко запоминали чьи-то имена. Тот, кого они помнили, был в чём-то лучше других. Многие смотрели усталыми, пустыми глазами, покрасневшими от недостатка сна — мальцы, судьба коих пока не ясна, они могут быть сильными, могут быть слабыми, что можно понимать и по-другому — они могут быть, либо живыми, либо мёртвыми. И, пожалуй, это будет более верно.

— Покажи соплякам как надо. — Произнёс воин, когда он оказался рядом с ним и прежде чем Логран успел что-то ответить, а ученики приготовиться, воин нанёс резкий и короткий удар палкой в голову Лограна. Парень увернулся без единой мысли в голове — когда увернулся, тогда и понял, что ему только что чуть голову палкой не проломили. Воин повернулся к стайке мальчиков и хмуро прорычал. — Видели? Вот как надо навозные вы кучи! Приводят вроде мальчиков, и с виду и всё что надо есть, а в душе что? Титька в душе у каждого! А ну встали в ряд девочки, сегодня вы у меня или научитесь или все в синяках спать пойдёте!

Логран тоже встал в строй — всё равно делать нечего. Есть не хочется, спать тоже. Неплохая разминка в принципе, почему бы и нет?

Урок начался, и вскоре послышались глухие удары и стоны и вскрики — не научатся. Сегодня они пойдут спать все в синяках. И завтра и через два дня и через неделю тоже.

Ещё не скоро они смогут уйти с такого урока, с парой ушибов на своих телах.

Ему достался слабый напарник — неповоротливый, черноволосый паренёк, с живыми, даже яркими глазами. Что говорило об одном — он тут не первый день уж точно, скорее уж с год…

Год.

А ведь он тут уже так давно…

— Логран! — Рявкнул воин-учитель.

— А? — Отозвался Логран, и палка врезалась ему в плечо. Он с удивлением посмотрел на своё плечо, на мальчика с палкой, удивлённо моргнул — это был уже не первый удар, который он пропустил, ошарашенный нежданной мыслью.