Ему разрешили спать дольше прочих настолько, насколько не разрешали никому вообще в Малом городе. Ненавидеть его стали сильнее. Бить даже и не подумали.

В один из дней, Лид сердито глянул на его лицо без фингалов и плюнул в пол.

Логран глянул на солнце, оно перекатилось через дальнюю, кривоватую башенку.

— Я спать пойду? — Спросил Логран, последнее время, именно в этот момент, спать и уходивший.

— Да хоть к Аргхану за мечом, проклятье. — Буркнул Лид.

Мальчики смотрели ему в след, полные зависти и злости, но мысль о том, что б отвесить ему хороших тумаков, их головы даже не посетила, что Лид без проблем прочёл на их лицах.

Время сна, в итоге, вернули в прежнее состояние. Он снова, как и все долго учившиеся здесь, чем-то сумевшие выделиться — умением, стойкостью или выносливостью, спал на час-полтора больше остальных, но не более. Если задерживался в кровати больше этого срока, мог легко получить на орехи. Впрочем, всё равно не получал. С тех пор как плечо перестало болеть, с тех и не получал. Воин, входил в комнату и видел его бездельника в кровати. В гневе подходил и отвешивал хорошего пинка. Уже проснувшийся Логран, успевал отскочить в сторону и избежать удара. Первый раз, когда такое случилось, он замер на месте, ожидая вспышки ярости воина и уже не пинка, а кулаков, да не один раз для острастки, а хороших таких, взрослых увесистых тумаков.

Но воин лишь уважительно кивнул и объявил, что Логран ленивая сельская девочка, а потому ему придётся в этот день учиться до заката. Вот и всё, что последовало за его излишне долгий сон.

А ведь когда-то, за долгий сон он выхватывал такого пинка, что едва об стену его не размазывало…, странно, но те дни, начинали забываться так же, как и прошлое до Малого города.

Порой Логран с удивлением понимал, что почти не помнит, как оно было раньше, до этих деревянных мечей и копий, до всех этих воинов-учителей и бесконечных, изуверских уроков.

Иной раз, всё, что было более года назад, и вовсе казалось пустым сновидением.

Шли дни-недели, плечо давно перестало беспокоить, он всё чаще замечал, что уже не смотрит на башню, за которой опускалось солнце, после чего ему можно было идти спать. Он не так сильно уставал, что б жаждать сна всем своим существом. А вот аппетит усилился. Логран заметил, что ест гораздо больше чем раньше. Странно всё это было. Он не понимал, почему это всё так и, в конце концов, просто перестал обращать внимания. А порой чувствовал, что думать не хочется вовсе. Мысли сложная вещь. Если думать о всякой нелепице, вроде снов, еды, почему то так, а это не так — всё это нудно и пусто. Это никак не поможет, зачем об этом думать? Другое дело его двуручный меч. Вот здесь мысль просто летала и однажды, он закончил серию сложных движений, отбив все выпады своего напарника и замер на месте, повернув меч в последнем движении своей серии отражающих ударов. С удивлением он смотрел. Не на мальчика, который наносил удары в полную силу, стараясь попасть хотя бы ему в ногу — мальчика сейчас унесут к лекарю, там не на что смотреть. Валяется, постанывает, за плечо держится — слабый. Или слишком юный. Может быть, просто юный, может быть, мальчик мёртвый, просто пока ещё не знает о том.

Ему не было до этого дела.

А вот меч другое дело — он отбил выпад, пропустив меч парня вперёд и позволив ему утянуть неопытного парнишку за собой, после чего резко ударил противовесом в плечо.

— Что застыл? — Буркнул воин-учитель — его разочарование понятно, с некоторых пор Лограна не могли ощутимо побить, даже на таких уроках. Приходилось самому с ним заниматься, что б сопляк хоть иногда с синяками ходил. Да и то — шустрый больно, не всегда получалось.

— Можно ли, когда всё закончится, получить меч, с коротким тонким лезвием на две грани, скованным с противовесом?

— Чего? — Удивился воин, на меч глянул, на стонущего паренька, снова на меч.