В комнату вошёл худощавый лекарь, со срезанной на руке кожей — такие крайне резко выделялись на фоне Свободных, по своей воле служивших Малому городу. Они всегда были одеты в самое лучшее, роскошь присутствовала буквально в каждом элементе их одеяния. Этому лекарю, даже прокололи уши, что бы повесить на него побольше украшений, не очень интересуясь тем, что он вообще-то, мужского пола. Лекарь был рабом Славного города Нара — он демонстрировал богатство города всем, кто мог увидеть этого раба и самим воинам Нара. А учитывая, что этот раб принадлежал не конкретному воину, а всему городу, он должен был выглядеть просто безумно роскошно — чтобы никто не мог сказать, что воины Нара слабы и на поле боя терпят лишь досадные поражения. Его облик говорил всем, что Нар силён, что Нар не проигрывает, что воины Нара, богаче любого короля всего известного мира.

Иначе показать своё богатство Нар не мог, ведь воин, опустившийся до роскоши, становился слаб, а слабый воин, делает слабыми даже стены собственного дома.

Лекарь поставил на пол, между ними, глиняную чашку и высокий глиняный кувшин.

Они остались одни, дверь закрылась, а комнату наполнил странный, волнующий аромат.

— Налей. — Приказал воин. Логран подчинился и поставил чашку на пол. В ней дымилось нечто чернильно-чёрное, с красными прожилками. — Выпей треть из чаши. — Логран вновь подчинился и, ставя чашку на пол, постарался сдержать рвотный позыв, не измениться в лице — не способность терпеть неудобства и боль, это тоже слабость.

Арагон заговорил снова.

— Это отвар нескольких трав. О том, как его готовить и что он такое, нужно знать всем, но таким как ты это важно, другим нет. Для других он почти бесполезен. Может быть, бесполезен и для тебя. Мы узнаем очень скоро. — Арагон замолчал, вновь глядя на его лицо, на его шею, сложенные на коленях руки. Он словно чего-то ждал и с каждой секундой его взгляд становился всё мрачнее, всё больше на его лице было разочарования…

Логран судорожно сглотнул и оттянул ворот и так достаточно свободной рубахи. Стало очень жарко, сердце билось всё быстрее. Он остановил свою руку и удивлённо смотрел на ладонь.

Вены раздувались прямо на глазах.

— Очень хорошо. Очень. — С заметными удовольствием и радостью, произнёс Первый Предводитель. — На тебя он действует. Значит, они не ошиблись — в тебе действительно боевое безумие Тара. Великая радость для нас, Логран, юный воин Нара.

Эти слова были важны, их можно было считать величайшей похвалой, но Логран с трудом улавливал не то, что слова, сами звуки — всё вокруг накрывало красной пеленой.

Он слышал свой рык. Кулаки с хрустом сжимались и разжимались, в ушах стоял грохот боевых песен Нара, тело переполняло энергией, он жаждал что-нибудь сломать.

Или убить.

Лучше убить.

— Странно, что из навоза земли женщин, возник ты Логран.

Шею вывернуло с хрустом.

Человек умеет умирать. Человека можно убить.

Он прыгнул через кувшин с диким рёвом, занося кулак для удара, за которым последуют десятки других, он будет бить, пока не потечёт кровь, пока не испустить дух трепещущее тело…

Крепкая ладонь сжала его глотку, и мир полетел вверх тормашками. В спину врезался пол. Перед глазами всё потемнело и вспыхнуло кровавым ярким маревом — с диким рёвом он бился на полу, пытаясь оторвать руку от своего горла.