Ох, а господарей тогда полегло! Ужас просто. Штук двадцать, наверное. А вот односельчан его мало совсем убили, штук пять всего. Вот с того дня к господарям как-то лучше относиться стали, почти так же, как к господарям настоящим. И хоть и было то богохульством великим, да повинностью страшной, но Прива не наказала их, а то уже думать заставляло. То может и не повинность, может быть, так Прива и задумала. Иной раз даже казалось людям, что прогневили настоящие господари Приву, вот и наказала она их — Баргу отдала, а крестьян их, господарем новым и сосватала. Может, так оно и было, взаправду-то…

Пираи сидел на пеньке и курил свою трубку — пристрастился он к забаве этой новой. Курил, об урожае всё думал, опять жучки эти треклятые появились. Каждый день собирает, в очаге сжигает, землю рыхлит, поливает поле своё, а жучки не переводятся. Пожрали уже с десяток кустов, Баргова вша проклятая. Как с ними совладать? Жениться, пожалуй, ему надо. Уже один не справляется.

Тут тень над ним нависла и Пирайи встрепенулся.

Бабища та, шлюха которая, со стрелами которая, стоит перед ним. Не на лошади, а так, пешком стоит. Тут он и подивился очень — а она ведь совсем маленькая ростом-то. А вот как с лошади тогда, да стрелами, прям великаншей казалась. А оно вон как — совсем пигалица оказывается.

— Храни тебя Прива. — Поздоровалась шлюха из замка.

— И тебя госпожа милостивая. — Поспешно поклонившись, молвил Пирайи.

— Ну, — она улыбнулась ему почти с теплотой — лучше бы она так не делала. Морду шлюхи этой так исказило, что Пирайи вздрогнул от страха. Ужас шрамина какой у неё на харе её бесстыжей. А она всё лыбится, да говорит опять. — Как там мальчик твой? Подрос поди?

— Подрос. — Кивнул Пираи. — Жрать совсем много стал.

— Ну, как водится… — Несколько растерянно говорит ему госпожа бесстыжая, да развратная.

— А работает плохо. Жрёт как телёнок, а работает плохо. Ленивый он.

— Кхм. — Она хмурится, смотрит на него с осуждением. Пирайи поспешно склонил голову и стал извиняться — мало ли чем он госпожу оскорбил? Она конечно, шлюха просто редкостная, да бесстыжая совсем, но ведь тоже господарь. Она не совсем господарь, госпожа она, это когда как господарь, но члена нету. Вот, без члена и с титьками — такой господарь, это госпожа зовётся. А есть член у господаря или нет, то ведь не особо-то и важно. Тут важно повиновение смиренное, ведь он кто? Червь он из навоза Баргова, а она — сама Господарь! Госпожа то есть. Вот.

— А где он? — Спросила она, когда Пирайи перестал извиняться и капать слюнями на её левый кожаный ботинок, в попытке сделать ему жаркий и страстный поцелуй в засос.

— Кто? — Не разгибая спины, спросил Пирайи.

— Мальчик. Где он? Сын твой где?

— Ну как где? Выгнал я его. — Поведал Пирайи.

— Как выгнал? — Выдохнула ошарашенная госпожа шлюха.

— Так и выгнал. Жрёт много, работает плохо. Я его и выгнал. Он вернуться хотел, тайком пробрался, так я ему по морде его бесстыжей и объяснил всё. Убёг мальчик. Уж две недели как.

— Что??? — Взвыла госпожа и не успел он моргнуть, как по затылку что-то ударилось.